Чей-то обжигающий взгляд присосался к моей коже. Колючий. Пробирающий прямо до мурашек. Моя тонкая, шёлковая одежда вдруг превратилась в кокон из стекловаты. С радостью бы сорвала её с себя и забросила куда подальше. «Silampos» — читаю гравировку марки на сковородках и поднимаю глаза в поисках источника неприязни. Взор тут же упирается в чёрную рогатую скотину, притаившуюся за поясом джинс в части нижнего края брюшной области довольно-таки громадного парня. Одетый лишь в штаны с низкой посадкой, сверкая могучим загорелым торсом,  темноволосый незнакомец с карими глазами застыл в проёме двери, выжидая моих действий.

— Что за... рогатый?! — вырвались из моего горла не вполне членораздельные звуки. Не дай бог увидеть сей шедевр посреди ночи, да ещё и перед своим лицом. Я даже на секундочку представила как может выглядеть возбужденный орган этого жеребца на фоне такого странного украшения. В голове всплыла картинка с образом совсем другого животного. Проглотив болезненный ком и облизав пересохшие губы, с огромным трудом овладеваю своей паникой и охрипшим голосом удивляюсь:

— Охренеть!

— Это Гаур, крупнейший представитель рода настоящих быков, — прозвучал твёрдый голос на русском языке, чем ещё больше меня озадачил. Мужчина, лет тридцати, постарался сохранить бесстрастное лицо, на котором не дрогнул ни один мускул. Но мне показалось, что в тёмных глазах всё же мелькнула искорка раздражения. — Впервые видишь татуировку быка на теле? Кухонную утварь верни на место, садистка. 

Странные всё-таки эти мужики. Почему не тату носорога? Выглядело бы намного естественней. А вот насчёт садистки — тут в чём-то он прав, конечно. Вспоминаю пострадавшего от моей руки Константина Борисовича и морщусь, будто ощущаю его боль на себе.

 — Тоже мне, свирепый мачо с малышом Быкотавра в мотне! Раскомандовался, как у себя дома! — Боже, я это сказала вслух? Ох... зря...

— Не знаю, кто ты такая, и как попала к моему деду, но нам стоит поговорить. Опусти холодное оружие и я тебя не трону.

 Адекватная сволочь, сдержанная. Я слушаю его идеальную русскую речь и держу износоустойчивую посуду на вытянутых руках, словно музыкант в оркестре держит парные тарелки ударного музыкального инструмента. Так и хочется прислонить их к его ушам, динамически подчеркнув кульминацию в нашей странной пьесе. Если что, я даже не против свести роль сковородок-тарелок к красочной ритмике или специальным изобразительным эффектам! Ну хоть что-то должно получиться? Я не хочу принудительного секса от слова совсем. Буду дирижировать домашним оркестром под вопли напуганной женщины!

— Поговорить о чём? О том, как надругаетесь надо мной всей честной компанией? За стенкой целая толпа мужчин! — решаю вести наш диалог на русском языке. О моих познаниях в португальском ему знать вовсе не обязательно. Буду брать пример с Макса Отто фон Штирлица! Молчать до последней капли крови, даже если он сделает коррекцию моему фен-шуйному гелевому маникюру. — Где мои подруги? Ты сутенер? Куда пропали Ви с Дианой? Они ещё живы? В какой долбанный гарем ты их отправил с тем чокнутым стариком?

— Поставь сковородки и всё узнаешь, — Быкотавр тронулся в мою сторону вальяжной походкой. — Никто тебя здесь не станет насиловать. Тут я хозяин. Мне лишние проблемы перед свадьбой не нужны.

— Не подходи! Я тебе не верю! Им тоже! Я умею пользоваться этими «колотушками»! — издаю сокрушительный гонг сковородками, вынуждая сутенера остановиться на полпути. — Если верить производителю, твоя разогретая морда практически не пристанет к поверхности изделия даже после многократного использования. Тот старый сумасшедший, что нас похитил, твой дед? Какого черта вы с ним задумали? Я хочу домой! Хочу к моим подругам!