Флора накинула на плечи девушки бархатную накидку цвета топаза. Бабушка же в последний раз пригладила волосы Джанет – распущенные в знак того, что она девица, – а затем надела ей на голову маленькую шапочку из золотой сетки.

Патрик Лесли был не менее великолепен в костюме из темно-зеленого бархата. При виде дочери его сердце болезненно сжалось. «Чертов Яков Стюарт!.. – подумал он. – Если б не он, этой помолвки бы не случилось». Но в глубине души граф понимал, что все равно потерял бы дочь рано или поздно – будь то Рудольфо ди Сан-Лоренцо или какой другой парень. Утешало лишь одно: до свадьбы оставалось еще добрых два года.

– Ты настоящая красавица, моя дорогая, – сказал граф.

Джанет улыбнулась, подавая отцу руку. А затем он повел ее к стоявшим наготове лошадям.

Для декабря день выдался на редкость теплым, а в соборе с его толстыми каменными стенами царила удушливая влажная жара. Старый епископ монотонно говорил что-то нараспев – куда дольше, чем следовало бы, и Джанет про себя возблагодарила небеса за то, что запретила служить по такому случаю торжественную мессу. Она заявила, что торжественная месса годится для свадьбы, а не для скромной церемонии обручения.

Наконец, слава Богу, все закончилось. Они с Руди подписали официальный документ – брачный контракт – и покинули собор. На верхней ступеньке широкой мраморной лестницы будущие супруги – тоненькая рыжеволосая девушка и высокий кудрявый юноша – однако же задержались, и жители Сан-Лоренцо приветствовали радостными криками.

Загорелое лицо Руди озарилось улыбкой.

– Я приготовил вам подарок, – сказал он.

– Подарок? Но я думала, что брошь и была вашим подарком на обручение!

– И она тоже. Это традиция. Но я выбрал для вас и еще кое-что…

Джанет улыбнулась.

– Что же именно?

– О, это сюрприз, – ответил юноша и повел невесту вниз, чтобы посадить на лошадь. – Вы увидите подарок, когда мы вернемся во дворец. Однако уверяю, у вас никогда не было ничего подобного. Вам позавидует любая женщина в Сан-Лоренцо!

Жених с невестой поскакали вверх по холму, на котором стоял дворец, где им предстояло принять поздравления от всего герцогского семейства, священников и прочих знатных жителей страны. Позже, когда они остались в окружении одних только ближайших родственников, Руди обнял невесту за тонкую талию и с улыбкой произнес:

– Говорил ли я вам сегодня, что люблю вас?

– Только сегодня?

– Каждый день, моя дорогая! – Руди поцеловал девушку в ушко, и та покраснела, а он рассмеялся. – Вы сделались много скромнее, став моей официальной невестой! Я нахожу это просто очаровательным.

– Рудольфо! – громогласно воскликнул герцог. – Полагаю, сейчас самое время преподнести подарки нашей Джанетте! – Он хлопнул в ладоши, и вошли слуги, целая процессия, причем каждый из них нес перед собой поднос с какой-нибудь шкатулкой и букетом цветов.

Джанет приятно позабавила присутствующих, когда вскрикнула, не в силах сдержать своего восторга.

– Теперь-то вы видите, отчего я так противился ее замужеству в столь раннем возрасте, – с усмешкой сказал Патрик, обращаясь к герцогу Себастьяну.

– Замужество заставит ее повзрослеть, – возразил герцог.

В обитом белой кожей маленьком сундучке, к которому в первую очередь потянулась рука Джанет, обнаружились жемчуга семьи Сан-Лоренцо – традиционный дар правящего герцога будущей невестке. Герцогиня же подарила ей шкатулку красного сафьяна, в которой лежали туалетные принадлежности – два гребня, щетка для волос и зеркало в золотой оправе; а в золотой коробочке находились черепаховые заколки. Еще здесь были три флакончика из венецианского хрусталя; один благоухал розовой водой, другой – лавандой, а в третьем находился редкостный восточный мускус. В мешочке же бледно-голубого бархата лежали свечи из чистого белого воска, а также подсвечник из золота и хрусталя.