Мама воспитывала нас своим примером: прививала любовь к порядку, готовила, рассказывая важные детали, читала хорошие книжки вслух… Мы смотрели, впитывали, кое-что повторяли. Однако же большую часть времени мы с сестрой принадлежали сами себе, школе и улице. Она всего на полтора года старше меня, но мы были совсем разные. Сестра, тонкая и утонченная натура, увлекалась творчеством с самого детства: рисовала, училась играть на гитаре, ходила на танцы. Мне же тогда больше нравилось гулять на улице и лазить по стройкам со своими друзьями. Во дворе ей было интересней общаться со сверстниками, чем с малолетками, как они нас называли. Не сказать, чтоб мы дрались, но и не особо дружили, просто делали вид, что каждый сам по себе. Днем за нами никто не следил и не контролировал, доступных сотовых телефонов тогда еще не было, а сложности в экономике и бешеный ритм жизни задавали свои условия. Мы рано стали самостоятельными. Уже в этом возрасте умели приготовить обед, естественно, каждый сам себе, при необходимости, вручную постирать свои вещи. К тому же у нас имелись обязанности по уборке дома: вымыть посуду, протереть пыль, пропылесосить, вынести мусор. В общем, обыденные дела, по крайней мере для детей того времени.

Дома мы практически не находились, ведь все самое интересное было за пределами квартиры – на улице. Дни пролетали бурно, стремительно и познавательно, в обильном круговороте дворовых дел. Наша квартира располагалась в большом пятиэтажном доме из белого кирпича. Два соединенных между собой корпуса создавали форму буквы «П», благодаря чему наш дом называли «Пентагоном». Двор, с трех сторон заботливо окруженный пятиэтажкой, представлял из себя отдельный укромный мир с деревьями, палисадниками, лавочками у подъездов, детской площадкой, жаль, конечно, без ракеты, и маленькой песочницей, которую с большим удовольствием посещали бродячие собаки и кошки. Сооружая песчаный замок, мы то и дело обнаруживали «клад» от животных, однако подобные находки нисколько не пугали и темпы «строительства» не снижались. Для нас, детей, двор являлся отдельным социумом. Множество мальчишек и девчонок разных возрастов находили себе всевозможные занятия на обширной территории. Если выйти на улицу днем, можно было наблюдать различные компании, занятые каждая своим делом. У третьего подъезда девочки играли в резиночки, кто-то рисовал мелом на проезжей части солнце с длинными лучами и улыбающимся лицом, с детской площадки доносился скрип качелей и смех, там же более взрослые ребята висели на турнике, между деревьями бегали мальчишки, играя в догонялки, а у входа в подвал детвора гладила уличного кота.

Конечно же, у меня имелись дворовые друзья, с которыми мы вместе росли и попадали в передряги. Их было немало, однако с двумя мальчишками я дружил особенно близко. Мы были одногодками и одновременно шли по ступеням постижения мира. Звали их Самвелом и Сергеем, и моя история в спорте начиналась именно с ними.

Самвел – симпатичный мальчуган с глянцевыми черными волосами, зачесанными набок. Густую левую бровь пересекала белая полоска шрама, а большие черные глаза всегда смотрели хитрым взглядом. Над пухлой верхней губой уже тогда пробивались ранние усы, чему я даже завидовал. Имея горячую армянскую кровь, он выделялся смелостью и решительностью, во всех компаниях и на каждом событии был на виду и впереди остальных. Думаю, что Самвел знал о своих лидерских качествах, умело пользуясь ими, он становился предводителем в любом совместном деле. Самвел удивительно хорошо умел рассказывать истории, придумывая и добавляя красочные детали. Осознанно или интуитивно, но он был способен влиять на окружающих, часто склоняя их к нужному мнению. Нередко мы всей компанией отправлялись на дело, которое придумал именно он. У Самвела, например, получалось покупать семечки дешевле, чем они стоили на самом деле, или он мог договориться о мелкой подработке, за которую полагались кое-какие деньги. Самвел генерировал идеи, а воплощали их уже другие люди.