Сорвавшись с места, он устремился назад, под покров своего дома в пустой надежде на спасение, и, сделав всего несколько прыжков, рухнул замертво, с испугу не заметив острый обломанный сук, наткнувшись на него со всего маху. Одна из старинных лесных легенд подтвердилась: посмотревший в глаза гану в живых не остается или существует еще очень недолго.
Пройденный путь Пато научился исчислять не переходами и днями, и даже не привалами. Мастер Тао привил ему понимание иной меры, а именно: «иду и надоело» и «иду и надоело, но надо идти дальше». «Любой путь не исчислим в днях и шагах», – говорил он. На любой, с его точки зрения, глупый и не нужный уточняющий вопрос следовал один и тот-же неизменный ответ: «Знай свое место» – и все. Оставалось теряться в догадках. Чему можно научиться у человека, который и не учит-то ничему? Не отвечает на вопросы, не дает никаких пояснений своим действиям. Каждый прожитый день с мастером заканчивался одинаково. Тао Ган снимал свой пояс, устраивая его рядом с собой, с улыбкой смотрел на него и говорил:
– Еще один день, Пато. Расскажи, что ты сегодня узнал и чему научился.
Что можно ответить? Ничего. Так день и заканчивался: один из них интересовался у другого о его достижениях, и не получив не то что вразумительного, а попросту хоть кого-то ответа, устраивался спать. А последний, будучи всего лишь подмастерьем и придатком человека с большой буквы «Г», запасался терпением и принимался за несение службы.
В обязанности его входило не так мало, как мечталось в начале обучения. Будучи в лесу, как теперь, следовало обойти место ночлега и убедиться в его безопасности. Полный бред, если учитывать, что мастер Тао не стал бы устраивать привал в опасном месте. А уж коли он с безмятежным видом вытянулся во весь свой немалый рост и тут же мирно задышал, что указывало на мгновенное погружение в сон, это гарантировало спокойную ночь. Никто не только в здравом уме, но и в бешеном или даже безумном состоянии не рискнул бы подойти к спящему охотнику. Охотнику на «зверя».
Так же в обязанности Пато входило ведение всего походного хозяйства: чистка котла, которым за все те два года, что он провел с Тао Ганом, они так ни разу и не воспользовались, осмотр и починка обуви и одежды, проверка состояния инструмента для добывания огня. Вот что может произойти с камнем и билом? Что?!!! И все же каждый раз Пато все исполнял в надлежащем виде и никогда не помышлял обмануть мастера.
Прошло совсем немного времени, и Пато готов уже был приступить к разведению огня и обустройству места своего ночлега. Ему все же требовалось чуть большее, чем просто снять пояс с оружием и растянуться во весь рост. Необходимо было приготовить подстилку из сосновых или еловых ветвей, постелить сверху мягкую козью шкуру и достать одеяло с узорами в виде треугольников и квадратов, вышитыми его матерью и заговоренными его отцом. Такой оберег-вышивку имели все в его племени. Кто-то, как и Пато – на одеяле, кто-то на сапогах или рубашке. Даже скалаподобный Ган был одарен подобным узором, обрамляющим его боевой пояс.
Делая обход, Пато наткнулся на маленький быстрый ручеек и улыбнулся. Утро начнется с глотка свежей воды и ободряющего умывания. Склонившись над прохладным потоком, он отвязал флягу, позорно болтавшуюся на веревке, повязанной вокруг поясницы, и наполнил ее водой. Тяжело вздохнув, он с ненавистью посмотрел на то, что заменяло ему пояс, и сокрушенно покачал головой. Когда наступит тот день, в который мастер Тао наградит его первым кольцом?