- Не заставляй меня оправдывать перед твоей матерью, будто я совсем за тобой не слежу.

Алена раскрыла пудреницу и вгляделось в зеркальце:

- Не вижу смысла малевать губы. Чем меньше на меня обращают внимание, тем лучше. А то накрашу физиономию, будут заметят ведь и остальное, - она красноречиво потрепала себя за коротенькую челку.

- Ничего, ничего, - энергично подбодрила ее родственница. Она присела перед ней на корточки, повернула ее лицом к лампе, - И с такой рожей, ты собираешься очаровать Александра Журавлева? Пустая затея!

- Не собираюсь я его очаровывать, - возмутилась Алена.

- Он ничего тебе не расскажет, если ты ему не понравишься, - со знанием дела парировала тетка и, вытащив из косметички тюбик с тушью, внимательно оглядела фронт работ, - Мне ли тебя учить! В умелых руках недостатки можно обратить в достоинства. Чтобы взгляд собеседника не блуждал по твоей стриженной макушке, нужно заставить его смотреть только в глаза!

Через пол часа Алена снова оглядела себя в зеркало. Усилия тетушки не прошли даром - лицо, истосковавшееся по макияжу, выглядело преображенным.

- Неплохая работа, - она постаралась не заметить покрасневший глаз, в который родственница в творческом порыве заехала кисточкой.

- И не смей больше ко мне являться в блекло-сером варианте. У нас тут театр, а не кладбище. Видела, какие девицы шляются? Одна Мария чего стоит! Похлопай-ка глазами!

- Как?

- Как как! Как бабочка крыльями, - тетка Тая затрепетала ресницами.

- Не хочу тебя расстраивать, но сейчас ты походишь на престарелую опереточную певицу, которая все еще поет роли Сильвы и Принцессы цирка.

- Я второго мужа поймала на ресницы, - обиделась тетка, - А ты, если будешь только язвить над женскими трюками, вообще никогда замуж не выйдешь.

- Ну, я тебя умоляю! - взвыла она, - Только не под святыми сводами театра! Мало того, что ты меня дома канаешь. Здесь я душой отдыхаю!

***

В большом зале театра было довольно многолюдно. Почти все актеры собрались к назначенному времени, расселись на первые ряды, согласно рейтингу и с сохранением субординации - ведущие актеры впереди, молодежь - сзади. Лина Лисицына скромно разместилась на втором ряду, рядом с Журавлевым. Алена видела ее профиль. Она хлопала ресницами точно так, как недавно продемонстрировала тетка Тая. Маша Клязьмина так же села на второй ряд, но через проход. Пальцы ее то и дело судорожно сжимали подлокотники кресла - она заметно нервничала. Вообще в зале чувствовалась напряженность, хотя каждый присутствующий нацепил на себя такой независимый вид будто бы постановка “Гамлета”, вернее дрязги, связанные с ней его уж точно не касаются. Да и вообще, кому нужно участвовать в таком ветхом спектакле. Только идиоту!

Главный режиссер - лысеющий коротышка с пухлым пузом и с цепким взглядом творца тоже держался весьма раскованно, даже вальяжно. Старался не дать слабину, не показать, что держит аудиторию в кулаке из последних сил.

- Так, - он хлопнул в ладоши и тут же схватился за борта своей кожаной куртки, как за перила палубы при сильной качке, - пока не перешли к главному, хочу сделать выговор господам Людомирову и Птицыну. Что это за цирк вы устроили на утреннем спектакле? Какого дьявола Буратино-Людомиров в начале первого акта стащил с себя нос?!

По залу прокатилась волна смешков.

- Он, видите ли, считает, что Буратино в его исполнении в длинном носе не нуждается! - желтое лицо Главного пошло красными пятнами, и он укоризненно покачал головой виновнику инцидента - Дети приходят в театр, чтобы посмотреть на Буратино, а видят щекастого Людомирова.