Алиса все никак не могла понять, как Оля работает в модном журнале и избегает всего, что ей предлагают даром – показы мод, выставки, шикарные праздники на деньги «Мартини» или «Баккарди», кинопремьеры… Она ничего не видела – целый день сидела в офисе, дома или на даче у родителей! Ей никто не рассказывал новые анекдоты, не делился восхитительными, на грани разумного, приключениями, не сообщал о новых тенденциях моды… Она сидела где-то там, у себя дома, трепалась с подружками по телефону, смотрела телик и считала, что таким образом здорово проводит время, но, главное, им всем она пыталась навязать эту серость, эти будни, полные одинаковых, скучных повседневных занятий, это вопиющее мещанство, при мысли о котором у Алисы начинался нервный тик…

Алиса чувствовала, что радость сменяется ненавистью – настолько сильной, что горят щеки, сжимаются зубы и на лбу дергается вена. Конечно, Олю она презирала – и ей даже не раз хотелось наброситься на нее с кулаками, устроить истерику, накричать, но она себя контролировала – да и все эти желания никогда не доводили ее до исступления, но сейчас она просто с ума сходила и не понимала, что с этим делать.

«Давай, покажи, какая ты дура, не стесняйся…» – шипел внутренний голос, которому Алиса робко предлагала заткнуться.

– А про секс мы что-нибудь будем писать вообще? – прогундосила Вера, редактор.

Вера всегда очень нравилась Алисе – она была умная, толковая, не терпела ханжества и пошлости и еще – отлично писала, хотя в должности редактора делала это не так часто, как хотелось бы.

– Про секс? – Оля выпучила глаза. – Ты с ума сошла? Новый год – семейный праздник, а ты собралась писать про секс? Еще один материал об оргазмах? Или об оральном сексе? Ты понимаешь, что говоришь?

Оля никогда не была ханжой – Алиса предполагала, что с сексом у нее все в порядке, но эта тема всегда ее коробила – может, сказывалось влияние папаши-политика, может, мамаши, несостоявшейся актриски, которая научилась одному – роскошно падать в обморок, преимущественно от «грубых» слов, которыми считались «сиськи», «секс» и «презерватив». Оля с трудом терпела откровенные материалы об отношениях и собственно сексе, которые так любила Алиса, но никогда ничего не говорила прямо, потому что глупо было работать в журнале для продвинутых современных женщин и делать вид, что о сексе говорить неприлично.

Гостиную наполнила тишина. Алиса даже почувствовала, как от этой тишины становится тесно – не вздохнуть. Все смотрели на Олю затаив дыхание – потому как не знали, что делать. Даже Маша с некоторым изумлением косилась на подругу.

– Что?! – вспыхнула Оля. – Все пишут про секс, куда ни посмотри – один секс, может, нам стоит немного отличаться от других?

– Но мы ведь продвинутый женский журнал, – напомнила самая смелая – Вера. – Оль, ты что?

«Давай, иди к генеральному и расскажи ему свою концепцию – может, тебя отправят отдохнуть… на пару лет», – мстительно подумала Алиса.

– Знаете, мне все это надоело, – Оля поднялась с дивана. – Я иду к Бек.

Она встала, вышла и удалилась по коридору в сторону кабинета генеральной директрисы.

С полминуты все молчали.

– Маш, – спросила Вера. – А ты не в курсе, Оля не увлекается… ну, там… стимуляторами? Или еще чем-нибудь таким?..

Маша пожала плечами.

И тут все заговорили одновременно.

Только Алиса молчала – она пребывала в глубочайшей задумчивости и все никак не могла пережить, что ее мысли сбываются. Она возвращалась к паранормальным явлениям, в которых не разбиралась, и никак не могла прийти в себя, убеждаясь окончательно в том, что у нее съехала крыша. И у Оли съехала крыша. У всех сейчас потечет крыша, и начнется массовая оргия.