– Одиннадцать граждан, извините, – робко поправил его старший хранитель. – Еще уважаемый Керш, лингвист…

– И где же этот Керш? – скептически спросил Иван.

– За вашей спиной, уважаемый, – сказал кто-то тихо и властно.

Опустив руку на кобуру, Иван Перелетный обернулся. За его спиной, в открытой двери, стояло покрытое хитином существо – ростом под потолок, с двумя руками, с двумя ногами и двумя головами. На каждой голове имелось по два глаза, два уха и одному клюву.

– Подкрадываемся? – нехорошо улыбнулся Иван. – Значит, гражданин Чужой, лингвистом работаем? А что ваша Билиатская Империя с Демократией воюет – знаем?

– Знаем, – прогудела левая голова, посверкивая фасеточными глазами. – Но семь лет назад мы приняли гражданство Сидонии. Сидония ни с кем не воюет. Сидония – город-музей, единственный в галактике.

– Положеньице, – задумчиво сказал Иван. – Значит, ты мирный билиат?

– Мирный, – согласился лингвист.

– А правая голова чего молчит?

– Она думает. – Левая голова повернулась к правой и тихонько дунула той в ухо. Правая поморщилась и сказала:

– Мы – мирный билиат. Не надо ждать от нас беды.

Иван вздохнул и протянул Чужому руку.

– Керш, – с достоинством протянул Чужой обоими ртами сразу. – Лингвист, специалист по языкам живым и мертвым.

– Иван Перелетный, комендант, – с сомнением глядя на Чужого, представился Иван. – Что ж, граждане хорошие, познакомились – вот и хорошо. А не покормите ли вы боевого сержанта и его верного хвостатого друга? С делами мы до утра обождем, верно?

Ранним марсианским утром, едва лишь взошло далекое солнышко, Иван Перелетный проснулся, за десять секунд заправил койку, за две минуты – оправился и почистил зубы, после чего отряхнул щеточкой примявшуюся за ночь форму, посадил на плечо сонного Мстислава и вышел из отведенной ему комнаты.

В коридоре на стульчике дремал старший хранитель Петер Мяэтэ. При появлении коменданта он вскочил, рассыпая бумаги из толстой папки.

– Оставьте ваши аристократические замашки, гражданин Мяэтэ! – укорил его Иван. – Ну что же вы вскакивать надумали, будто у нас не Демократия! Собирайте свои листочки и двинемся территорию обходить…

Осмотр территории по предложению старшего хранителя начали с зала номер один. Иван одобрил такой четкий подход и бодро двинулся от строения к строению, старший хранитель семенил следом.

– В первом зале у нас – история космических полетов Земли в двадцатом веке, ранний период освоения космоса, так называемая советско-американская эпоха, – тараторил Мяэтэ. – Начиная от копии первого спутника…

– Почему копия? – удивился Иван. – Не могли найти оригинал?

– Он сгорел… – потупился старший хранитель.

– Непорядок. – Иван покачал головой. – Когда сгорел?

– Вскоре после запуска, в двадцатом веке… У нас хорошая копия!

– Сгорел… – Иван сделал себе пометку в стареньком органайзере. – Я проверю, когда он там сгорел… У нас, на «Неуверенном», тоже как-то каптенармус написал, что десять бутылей красного вина сгорели… Так, что там еще?

– Космические корабли: «Восток», «Восход», «Джемини», «Меркурий», «Союз», «Аполлон»…

Иван иронически уточнил:

– Тоже копии?

– Большей частью… – признался старший хранитель. – Тогда плохо строили… да вы посмотрите сами!

Почти полчаса Иван бродил по первому залу, оглядывая макеты, улыбаясь, заглядывая внутрь космических кораблей, качал головой. Потом спросил:

– А что тут настоящее?

– Вот эти зонды, они совершенно антикварные! – засуетился старичок. – Вот лунные зонды, вот марсианские… Вот «Луноход»-2.

– Где первый? – небрежно бросил Иван. И ехидно улыбнулся: – Неужели сгорел?