Корделия скривилась:

– С-с ум-ма с-сошел? Хочешь, чтобы я прямо тут умерла? В грязи под деревом?!

Демон рявкнул:

– Жуй гриб, если выбраться хочешь!

– Ты же понимаешь, что галлюцинации мне не помогут!

– Жуй, или я в тебя его запихну!

У нее больше не хватало сил сопротивляться. Корделия запихнула в рот грязный гриб и, кое-как прожевав, глотнула, стараясь не думать, где именно внутри жабы он побывал.

Кашляя, Корделия пыталась поймать губами дождь, чтобы избавиться от горько-сладкого приторного вкуса. Как будто бумагу прожевала.

Вдруг по поднятому к небу лицу потекло что-то теплое. Корделия коснулась щек. Металлический запах ударил в нос. На пальцах, почти не видных в темноте, алела кровь. Она будто горела.

Корделия нервно потерла щеку. Кровавые слезы! Из ее глаз текли кровавые слезы!

– Хватит любоваться!.. – Противный скрежет вырвал ее из тощих рук ужаса. – В тебе ее кровь, а значит, ты увидишь дорогу. Иди по ней.

Корделия огляделась. Грибы на тонких белых ножках с алыми шляпками облюбовали деревья, ютились на пнях и под кустарниками, они даже умудрились взгромоздиться на узловатые ветки.

В темноте лесной чащи, под завесой из дождя, Корделия все равно отчетливо их видела. Со шляпок текли ручейки крови, которая выделялась ярко-красным в окружающей тьме. Эти ручейки будто горели.

Спотыкаясь и оскальзываясь, Корделия пошла вперед, следуя за истекающими кровью грибами.

Даже для нее это колдовство казалось жутким.

Странный способ указать любовнику дорогу. Скорее можно было напугать врага. Вслепую шаря руками по деревьям и чувствуя, как они пытаются уцепиться за нее костлявыми скрюченными ветвями, Корделия шла извилистой петляющей тропой.

Кажется, она брела так вечность. Может, она умерла, и теперь пытается найти дорогу в иноземье?

Из темноты вынырнул монстр.

Корделия споткнулась и упала на колени.

Дом… Это был дом… Настолько старый, что стал частью леса. Весь обросший мхом, лишайником и грибами. Рядом росли две тыквы – белая и голубая. Они походили на огромные бородавки. Две трубы, чудом сохранившиеся, торчали, как рога. Разбитые стекла превратились в острые зубы прожорливой пасти.

Дом казался достаточно большим, чтобы возвышаться над случайным путником уродливым чудовищем. И в то же время разрушался прямо на глазах. Упала доска покосившегося забора. Что-то скрипнуло. Ветер врезался в стекла, вырывая несколько зубьев-осколков. Не выдержав этой жестокой пытки, дом застонал.

Корделия обхватила себя за плечи. Звук был таким, будто призрак завывал. А любой ведьме, даже самой маленькой известно, что призраков стоит опасаться.

И все же, такое укрытие лучше, чем ожидание Смерти в лесу.

С трудом Корделия поднялась на ноги и поковыляла к провалившимся сгнившим ступеням.

– Мы нашли его… – Восхищенный шепот демона напугал Корделию до смерти. Каким-то невероятным усилием она устояла на ногах и не врезалась носом в ступеньки.

Взявшись за кольцо чудом держащейся на петлях двери, Корделия тихонько постучала. Все же, это дом бывшей ведьмы. А к жилищам черных колдуний стоит относиться с уважением.

Ржавый замок щелкнул. Заскрипел невидимый засов.

По коже пробежала волна страха. Ведьминские дома всегда полны ловушек. Дома умерших ведьм – все равно, что вырытая могила, поджидающая в темноте какого-нибудь глупца.

Из последних сил Корделия потянула ледяное шершавое кольцо. Изнутри вырвалось черное облако пыли и древней ворожбы. Корделия закашлялась и зажмурилась.

На запястье шевельнулся демон и раздалось его недовольное ворчание:

– Эта-то настоящей черной ведьмой была. Смертушка до сих пор тут бродит… Ух, лютая колдунья… Ты поосторожнее тут…