–  Знаешь, – наконец сказал он, – ты пока давай делай свои уроки, а я через час зайду. Хорошо? И тогда мы уже поиграем.

Я согласилась.

Закрыв дверь за соседом, я торопливо доделала уборку, распихав вещи как попало в комод, и натянула свои джинсы. Светить своими синяками больше необходимого я не собиралась. Уроки я сделала быстро. Я не собиралась делать вообще все, решила пару примеров по алгебре, доказала теорему, написала два упражнения по английскому и на этом решила, что хватит с меня трудовых подвигов. Для маминой проверки этого вполне хватит. А переписывать целый параграф в виде конспекта разными ручками на потеху химичке я не собиралась.

Так что я с кристально чистой совестью поставила компьютер на загрузку.

–  Я вот тут нам покушать принес, – сказал Мишка, бочком протискиваясь в дверь.

–  Мама нас убьет, – вздохнула я.

Мишка притащил огромный пакет, где был чай, сахар, банка вишневого джема, пакет макарон, пачка масла и огромное блюдо блинчиков с мясом.

–  Мама делала, старалась, – подпустил хитринки в голос мальчишка. – Почему твоя должна сердиться?

Вместо ответа я пожала плечами и поставила на плиту чайник. Мама ещё неизвестно, когда придет, а тут столько вкусного.

–  Будешь макароны? Варить?

Мишка засунул в рот сразу два блинчика, поэтому отрицательно промычал, а для верности ещё замотал головой. Я поняла всё верно, поэтому налила чай.

–  Ты с сахаром?

–  Ага, – Мишка кивнул. – Можно мне четыре, нет, пять ложек сахара?

–  Попа слипнется.

–  Не, я уже проверял. Всё будет хорошо!

Я насыпала требуемое количество сахара, и хотя сахар был, строго говоря, не мой, сердце мое обливалось кровью, глядя на это безобразие. Мишка поверх сахара ещё плюхнул пару ложек джема и радостно забулькал получившейся смесью.

Я предпочла чай без сахара вовсе, и, наполнив сахарницу, спрятала остальной поглубже в шкафу, задвинув пустыми банками.

Блинов было много, но мы с Мишкой старались изо всех сил. И смогли одолеть полмиски. Мишка перемазался вареньем и маслом с блинов, но решил проблему очень просто – вытерся рукавом свитера.

–  Мама ругать будет, – вздохнула я, глядя на грязные рукава.

–  Не будет, – отмахнулся он. – Закинет в стирку и всё. Стиралка затем и нужна, чтоб спокойно пачкаться.

Когда в замке раздался скрежет ключа, мы оба напряглись. Вошедшая мама была задумчивая.

–  Здрасте, тётя Таня, – пискнул Мишка. – А я уже ухожу. Вам привет от родителей.

–  Спасибо. Им тоже. – Машинально ответила мама, снимая пальто.

Мишка бочком протиснулся мимо мамы в дверь.

–  До свидания, Саш, я тебе попозже позвоню.

–  Лучше в вк напиши, – шепотом ответила я.

Дверь за Мишкой захлопнулась.

Мама прошла в кухню.

–  А это что такое? – Указала она на блинчики.

–  Блины, – пожала я плечами. – Мишка принес. Его мама стряпала. Будешь?

–  Мы не нищие! – Крикнула мама, кидая всю тарелку в мусорку. – Нам не нужны подачки богатеньких бездельников.

–  Отличные блины были, – вздохнула я.

Мусорка была чистой. Я туда только что постелила свежий пакет, поэтому особенно не переживала за блины. Когда мама успокоится, я их достану.

Но мама фурией пронеслась по кухне и нашла еще и макароны.

–  А это зачем? – крикнула она, разрывая пакет и бросая макароны горстями в унитаз.

–  Засорится, – вздохнула я.

–  Нам не нужны подачки! – мама вытерла глаза тыльной стороной ладони.

–  Это не подачки. Это просто еда. А ты никак нашла работу?

–  Нет.

Мама села на табуретку и взяла протянутую мной кружку чая. То, что чай не наш, она уже не обратила внимания, хотя мы никогда не покупали такой, слишком дорого.