–  На каком языке они говорят? – Спросила меня тетя Маша.

–  На английском. – Я слегка нахмурилась. – Ну, американском английском. Это же Америка.

–  А, (без запятой) у них есть коренной язык? Они же сохранили какие-то свои обычаи, хотя бы ради рекламы и обрядов.

–  Я не знаю, – честно призналась я. – Я помню, что их долго по-всякому угнетали и истребляли, и навряд ли они сохранили свой язык. Мне кажется, в Америке все говорят на английском. Но вроде бы в древности было много разных племен, они все были разобщены, воевали друг с другом постоянно, и вряд ли у них был общий язык.

–  Хм, – задумалась тетя Маша, – какая интересная тема для исследований. Малые народы, формирование языковой группы.

–  Здесь можно ещё и генетические мутации рассмотреть, – присоединился дядя Боря. – Ты представляешь, они же постоянно скрещивались в условиях своего вида и с разными видами. Ведь люди – это несколько разных рас. А ещё я припоминаю, что в древности был другой прямоходящий вид, неандертальцы. И они тоже скрестились с теми, кого нынче принято считать людьми.

–  Мы могли бы написать по паре научных трудов, – взор тёти Маши затуманился. – Представляешь? Никто раньше не проводил таких масштабных исследований! Взять пробы образцов, провести ряд тестов. Это же сенсация!

–  Мы вроде бы исследуем растительную культуру, – задумался дядя Боря. – Это было признано актуальной темой для исследований, особенно в случае нехватки животного белка.

–  Я уже не раз говорила, что надо не заменять белок, а просто производить больше белка. – Разгорячилась тетя Маша. – Да, я согласна и готова признать, что клетчатка лучше усваивается организмом, способствует хорошему перевариванию пищи и оказывает благотворное влияние на самочувствие. Но без белка наш вид обречен на вымирание. Мы провели масштабные исследования, и практически все виды, с кем у нас есть хотя бы ряд сходств, потребляют белок.

–  Соя? – предположил дядя Боря. – Грибы? Это тоже белок.

–  Да, мы это всё вводим в рацион, – согласно кивнула его жена, – но ты же сам понимаешь, что это лишь оттягивает неизбежное.

–  Надо рассматривать разные варианты. Все. Даже самые невероятные.

–  Давайте строить корабль, – влез Мишка. – Мы строили-строили, но не достроили.

–  Как не достроили? – Удивился дядя Боря. – Мы же его даже покрасили уже. Вон, ты же сам ему название на борту написал.

На борте корабля и впрямь красовалась кривая надпись: «пуля».

–  Почему «пуля»? – Удивилась я.

–  Я хотел «понос», – признался Мишка. – Но мама сказала, что это только в медицинском значении приличное слово, а корабли так не называют. Мы долго спорили.

–  Мне нравится, – одобрила я название. – Короткое и легко запомнить.

–  Мне нравилось «мир», – не согласилась тетя Маша.

–  Скучно, – протянул Мишка. – И такая космическая станция есть. Или была. Не помню.

–  Мне нравится Грырг. Но ведь корабль достроен. Так чего же ты тогда хочешь.

–  Как чего? – Возмутился мальчика. – А кто его населяет? Давайте делать инопланетян. Или отважных косморазведчиков! В общем, нам предстоит много работы.

Ночью я подорвалась от трезвонящего телефона. Звонила мама.

–  Где ты шляешься? – закричала она в трубку так, что мне пришлось отставить телефон подальше.

–  Я у соседей, – недоумевающе ответила я. – Ты же вчера сама разрешила.

–  Ничего тебе никто не разрешал! Я уже весь поселок оббегала, все морги-больницы обзвонила. Уже все глаза выплакала.

–  Мааам, – прервала я её, – а мне сразу позвонить?

–  Я тебе и звоню!

Следом раздался звонок, и, не дождавшись моментального открывания, в дверь замолотили со всех сил.