Там прошел медкомиссию, и уже почти отправили в ВДВ. Всего одного сантиметра роста не хватило! Под конец дали повестку: «Через три дня с вещами». Я до конца всерьез все это не воспринимал – и стал, смеясь, объяснять им, что не приду. Ведь я футболист дубля «Спартака», у меня все только начинается, впереди институт… Но повестку, конечно, подписал.

Приезжаю в Тарасовку. Понимаю все-таки, что вопрос серьезный, и на цыпочках захожу к Романцеву, на тот момент еще и президенту клуба, посоветоваться. Олег Иванович, мол, так и так… Он повестку в руках повертел, прочитал и говорит: «Сейчас Старостин приедет, ты к нему обратись. Да, и недельку тут на базе поживи. На всякий случай».

Приезжает 92-летний Николай Петрович. Входит в курс дела и произносит два слова: «Я разберусь». Кому он там звонил, что говорил – никто мне потом так и не рассказал. Но больше по армейской части вопросов ко мне не было.

Так сам основатель «Спартака» спас меня от армии. А ведь если бы туда загремел, скорее всего, не было бы у меня никакой футбольной карьеры. Но потом я сдал экзамены в институт физкультуры в Малаховке – и вопрос с армией закрылся.

Учеба, конечно, та еще была. Если бы не начальник команды Жиляев, не знаю, как и что сдали бы. Он туда и с нами ездил, и без.

Из «Спартака», основы и дубля, там аж двадцать три человека училось. Один Андрей Мовсесян – в Черкизово, в РГУФКе. Мы часто целый автобус от Сокольников брали – и на учебу. Утром все вместе туда, в два часа дня оттуда – чтобы к вечерней тренировке успеть. Машин еще не ездило столько, сколько сейчас, можно было время рассчитать.

С первого по третий курс сам все сдавал, а ближе к окончанию «хвостов» накопилась уйма. Впрочем, как и у всех. Решался вопрос просто. Заходил наш куратор, денег давал – зачет ставили. Иногда и сами давали.

Допустим, предмет – массаж. Мы приезжали, куратор заносил преподу подарок. В зависимости от того, мужчина или женщина, – бутылку водки или шампанского. Или деньгами. Я подсчитал, что закрыть четвертый курс и сдать все экзамены вышло две тысячи долларов.

Сейчас в этом смысле не то что преподаватели – дети требовательные пошли! Тут недалеко, под Плёсом, дача премьер-министра Дмитрия Медведева. Недалеко – детский дом, которому его жена помогает. Ребята из команды рассказывают – приехали туда в первый раз, привезли подарки. Те так придирчиво смотрят: «А чего вы нам подарите?» – «В смысле?» – «Ну, нам плазма нужна».

Такой вот детский дом.

А на базе пришлось тогда пожить дней десять. Как раз чемпионат мира в США шел. Помню, с Липко и Коноваловым смотрели матч против Камеруна, который наша сборная 6:1 выиграла. Тогда я еще и подумать не мог, что сам пусть не «на мире», но «на Европе» сыграю.

А Старостин в свои за девяносто ездил с дублем на автобусе на все выезды! Ехали ли мы в Воскресенск или Александров, что довольно прилично от Москвы, – везде колесил. В Новомосковск, что под Тулой, играть против «Дона» – была такая команда. И туда Николай Петрович с нами ехал. Он всю жизнь в футболе, и даже в таком возрасте ему это было интересно.

Виктор Евгеньевич Зернов – добрейшей души, интеллигентнейший, воспитанный человек. Даже когда повышал голос, было видно, что делал это без всякой охоты. Может, он даже слишком добрый для футбольного тренера. Но совершенно точно знаю: в спартаковском дубле он находился на своем месте. Лично мне он дал дорогу в большой футбол, за что я ему очень благодарен.

Почему пошел к нему в «Спартак», а не в дубль «Локомотива»? Туда я захаживал, когда еще в школе локомотивской последний год учился. Но там приоритет ребятам постарше отдавался. Да и тренировались мы не на поле, а за стадионом, где были «резинки», всякие теннисные, гандбольные, баскетбольные площадки. Особого желания играть за дубль «Локомотива» я не испытывал, да и приглашения конкретного я в общем-то не получал. Так что спасибо Геворгизову, у которого были хорошие отношения с Зерновым…