И мне было вовсе не жаль разрушить эту его мечту.

В холле еще оставались следы былого величия. Не кричащая роскошь, так любимая моим отцом, а настоящие произведения искусства. Отец не раз говорил о том, что вскоре избавится от этого старого хлама, и у меня сжималось сердце при мысли, что все это окажется на свалке, а то и вовсе на костре. Наверное, мои вкусы полностью совпадали с мамиными, потому что мне совершенно не нравилось то, что привнес в интерьер замка мой отец. У нас с ним вообще было мало общего.

Я узнала лестницу, к которой меня подвели стражники. Обернувшись, я посмотрела на отца. Уверен ли он, что это действительно необходимо?

Худое, нахмуренное лицо моего родителя не отображало никаких иных эмоций, кроме крайнего разочарования.

— Отсюда ты не сможешь убежать и опозорить меня, – сказал он. А потом дал знак стражникам, и один из них распахнул тяжелую металлическую дверь.

Мне казалась странной идея содержать пленников в подвале собственного дома. Да, замок был огромен, но все же… Почему нельзя было построить отдельную башню где-то на заднем дворе и содержать пленников там? Нет, до меня никогда не доносились крики или какие-то другие звуки. И я получила прекрасную возможность узнать, почему.

Сразу за дверью была еще одна, сделанная в виде решетки. На ней висел тяжелый замок, и один из стражников некоторое время возился со связкой ключей в поисках нужного. Наконец, когда мы преодолели и это препятствие, меня провели дальше по короткому коридорчику. А в его конце начинался спуск вниз. Бесконечное количество каменных ступенек, некоторые из которых раскрошились от времени. Кажется, этот замок был старше, чем я думала.

Лестница была достаточно широкой, чтобы мы спокойно могли пройти втроем. Обернувшись, я увидела отца. Он, не отступая, следовал за нами.

Что, если это всего лишь демонстрация? Не могли же меня на полном серьезе запереть в подземелье с преступниками?

Что, если отец всего лишь ждал, когда я начну раскаиваться и умолять его простить меня?

Но я не собиралась делать ничего подобного, поэтому, отвернувшись, сама начала спускаться вниз, не нуждаясь в том, чтобы один из охранников подталкивал меня в спину.

Поначалу я еще пыталась считать ступеньки, но спуск действительно был достаточно долгим для того, чтобы я оставила эту идею. Лестница была освещена магическими светильниками, и на сухих каменных стенах я заметила характерные вкрапления. Все, кто владел магией, теряли ее в этом помещении. Я едва слышно хмыкнула. У меня никогда не было дара, и я пыталась компенсировать свою неполноценность физическими тренировками. Пэйн, мой личный охранник, многому научил меня, но после того случая с Лорианом Найтгардом он был ранен, и отец уволил его. Просто еще одна несправедливость в исполнении Сириуса Вара. Ничего необычного.

— Сюда, рэя, – стражник распахнул передо мной очередную дверь, и мы, наконец, оказались в настоящей темнице. Первое, что я почувствовала, был затхлый воздух, наполненный запахом давно немытых тел. К нему примешивался тяжелый аромат крови, и меня бы затошнило от одной мысли о пытках, если бы я все еще оставалась прежней Райной. Но Фурию сложно было напугать или смутить. За год своей разрушительной деятельности я успела насмотреться на многое.

— Подумай о своем поведении, – охранники отошли, повинуясь знаку отца, и он, приблизившись, схватил меня за руку. – А утром ты выйдешь замуж за Александра. И молись, чтобы он не узнал о твоей выходке.

— Он не узнает, – пообещала я. Кем бы ни был мой жених, я не могла винить его в том, что происходило. Он, вероятнее всего, был уверен, что отец получил мое согласие, прежде чем обнадеживать его и заключать эту помолвку.