Взревел ветер, и носилки поднялись над укрепленным городом. Некоторое время Амара смотрела на Элинарх, изящной дугой раскинувшийся над медленными и глубокими серо-зелеными водами Тибра. Иногда она отказывалась летать на воздушных носилках, и только прямой приказ мог заставить ее это сделать. И в самом деле – зачем, если можно насладиться великолепием свободного полета?

Конечно, все это было до того, как Первый консул заставил ее в течение двух лет летать от одних границ до других. После бесконечных полетов до полного изнеможения Амара пришла к выводу, что может себе позволить немного расслабиться, пока кто-то другой занимается тяжелой работой. Нет, она не собиралась делать это привычкой, но она слишком напряженно трудилась и поняла, что иногда ей требуется отдых.

Особенно если учесть, как давно она не видела Бернарда.

Амара вздохнула. Бернард, ее тайный муж. Курсоры посвящают свою жизнь исполнению долга. Курсоры служат Первому консулу и стране, их преданность должна оставаться бескорыстной и нераздельной – хотя, как и легионеры на службе, которые не имеют права заключать браки, курсоры часто заводили любовников. Им запрещался лишь брак.

Конечно, она нарушила запрет.

Амаре не следовало позволять себе влюбляться в грозного графа Кальдеронского. Каким бы постоянным и заботливым, сильным и красивым, терпеливым и любящим, страстным и умелым он ни был…

Сердце Амары забилось быстрее, и она решительно отбросила эти мысли, пока не начала краснеть.

Если любовь можно победить банальными доводами рассудка, значит это не любовь.

– Думаешь о добром графе Кальдеронском, Амара? – спросил Гай.

В его глазах искрился смех.

– Откуда вы можете знать, что это он, – ответила Амара. – За столько времени я могла завести дюжину новых любовников.

Губы Первого консула дрогнули. А в следующее мгновение он расхохотался искренним раскатистым смехом. Когда Гай успокоился и его живот перестал трястись, он выглянул в окно носилок.

– Нет, – сказал он. – Только не ты.

Амаре потребовалось некоторое время, чтобы взять себя в руки. Она часто забывала, что Гай прекрасно владеет магией воды, как и огня, земли или металла. И, что еще хуже, обладает исключительной восприимчивостью и имел дело с самыми разными людьми в два или три раза дольше, чем Амара прожила на свете, – из чего следовало, что ему ничего не стоило распознать потенциально опасные детали. А ее отношения с Бернардом были опасной темой для разговора с Гаем.

В особенности если ей казалось, что прошло по меньшей мере десять тысяч лет с тех пор, как ее муж в последний раз к ней прикасался, целовал или заставлял плакать от…

Проклятые вóроны. Она взрослая женщина. Стоит ей лишь подумать о Бернарде, как она превращается в школьницу с горящими глазами, – какая вопиющая несправедливость!

Амара откашлялась, вытащила блокнот из шкафчика, встроенного в основание сиденья, и решила сменить тему разговора.

– Очень хорошо, принцепс. Мы вернемся в столицу завтра рано утром. Нас уже будут ждать донесения консула Антиллуса, и будут отданы последние приказы о выдвижении Родисских легионов…

Носилки нырнули в густое облако, и Амара прошептала нужные заклинания, чтобы загорелся заговоренный светильник.

– Графиня, – мягко прервал ее Гай, протянул руку, забрал блокнот, захлопнул его и отложил в сторону, – пойдем со мной.

Амара удивленно заморгала.

Гай повернулся и распахнул дверцу носилок. Яростно взвыл ветер, взметнул их одежду, носилки накренились и стали двигаться рывками.

Первый консул шагнул в пустоту так легко и свободно, словно сошел на твердую землю.