– Склад, – неохотно выдавил Русико.

– Какой склад, дорогой? – поднадавил Симонов.

– Перевалочный.

На миг Дипломат грузинов даже глаза опустил. С чего бы? Впрочем, ответ я получил почти сразу.

– Да вы издеваетесь! – Гончаренко всплеснул руками.

– Русико! – Гольдман осуждающе покачал головой.

И только Пиллер сказал фразу, которая хоть что-то в этом словесном пинг-понге объяснила.

– Вы настолько зависите от доходов с работорговли?

Что? Работорговли? Грузины торгуют людьми? Да как так-то?! Не, я бы понял, если бы чеченцы, но наши, православные грузины? Впрочем, чего это я? Новусы уже не люди. С прежними мерками к ним подходить нельзя.

– Работающий склад? – уточнил Гольдман. Лицо его сделалось восковой маской. Он явно был в бешенстве, но пока себя контролировал.

– Да, – грузин снова повесил голову, но тут же вскинулся и с вызовом посмотрел на собравшихся. – А чего вы хотели добиться своим запретом? У нас давние, хорошо налаженные связи с родней на Кавказе и Ближнем Востоке! Там очень высокий спрос на товар, мы не можем рисковать отношениями только из-за того, что для вас данный бизнес неприемлем!

Не просто работорговля. Слова про Кавказ и Ближний Восток сложились в моей голове с прочими данными, и пазл собрался. Девушки славянской внешности – вот какой товар имеет высокий спрос в Азии. Вот ведь суки!

– И поэтому ты решил, что за нападением стоит кто-то из семей? Подумал, что кто-то из нас наказывает Лолидзе за неисполнение директивы?

– Да.

– Тебе еще предстоит не один десяток лет прожить, чтобы стать Дипломатом не по типу, а по разуму…

Гольдман, кажется, был разочарован молодым человеком. Смотрел на него, как на обгадившегося щенка, с легкой брезгливостью и полным отсутствием понимания, что же дальше делать.

– Зачем нам нападать на ваш склад? – Симонов пожал плечами. – Если бы мы хотели навредить вашему маленькому бизнесу, то просто слили бы информацию федералам. К чему эта дикая театральщина с налетом и похищением на Воина? Кстати, а с… товаром-то что?

Грузин недобро зыркнул на мужчину, но ответил:

– Освободили. Мы пока никого не можем найти.

– Мило. То есть Лолидзе облажались по всем фронтам? Не просто потеряли собственность и члена семьи, но еще и подставили нас под федералов. Мило.

Симонов поднялся и внезапно рявкнул:

– А особенно мило было прийти сюда и кричать об отмщении, вместо того чтобы включить мозги!

Удивительно, но на этот наезд Русико отреагировал не гневом, а опущенной головой и ссутулившимися плечами. Понимал, что погорячился и наломал дров.

Мне было безумно интересно смотреть на жизнь новусов в естественной среде обитания, но при этом я понимал, что находиться здесь дальше уже опасно. Внутренние разборки кланов, федералы – я бы хотел всего этого избежать. К счастью, Антонина свет Игоревна пришла к тому же выводу – Ланские-то тут тоже на птичьих правах.

– Господа. Мы можем удалиться? Я понимаю, что запрос нашего рода сейчас не ко времени…

Повисла пауза. Очень толстая и многозначительная пауза. В ней было столько скрытого смысла, что даже новорожденный бы понял подтекст.

«Там нам уходить? – спрашивала Тоня на другом, несловесном уровне. – Понятно, что вам сейчас не до нашего Ликвидатора, но вы и правда готовы отказаться от предложения нашего Лидера?»

– Думаю, принятие решения по Ивану Польских не займет много времени. – Гольдман первым нарушил тишину. – Кто за то, чтобы разрешить свободное перемещение нового члена рода Ланских по территории Новосибирска? За исключением родовых владений, естественно.

И, запуская голосование, первым поднял руку. Симонов и Гончаренко тут же последовали его примеру. Пиллер ожидаемо проигнорировал вопрос, даже демонстративно отвернулся. Лолидзе пристально вгляделся в меня, что-то там у себя под макушкой прикидывая и просчитывая, после чего тоже вытянул руку вверх. Я, кажется, даже понял, как у него мысль работала. Он не за даруемые мне права проголосовал, а просто присоединился к большинству. С тем, чтобы минимизировать урон от своих предыдущих ошибок. Политика, блин! Везде политика!