- К этому моменту истинная будет рядом, - смотрю на фото.

- Даже она не является стопроцентной гарантией. Тем более… в твоем случае… - качает седой головой. Слишком много переживаний. Разрывают они брата. Душу выгрызают. – Если совсем невмоготу станет, частично перекинься.

- Мне в любом случае придется. Для ритуала объединения, - с губ срывается рык.

Вивьен, неужели я по доброй воле привяжу тебя к себе? Твою кровь отравленную приму? Истинная. Яд. Мог бы озолотить. Жизнь сказкой сделать. Так положено. Так правильно. Зверь свою самку бережет. Как зеницу ока охраняет. На пьедестал возводит.

Только ты сама кровавый крест на своей судьбе поставила. Ненависть и страдания взрастила. Пришел час пожинать плоды.

- В этот миг тем более можешь контроль утратить. Слишком долго тебя в обличье зверя продержали. И я не смог… - выпивает до дна янтарную жидкость. На лице печать боли застывает.

- Довольно. Твоей вины нет, - говорю жестко, холодно. - Более не намерен к этому разговору возвращаться.

Многое бы отдал, чтобы избавить брата от бессмысленных угрызений совести.

Еще больше бы отдал, чтобы забрать его боль себе. Я справлюсь. Выстою. Переживу. Главное – унять страдания брата. А возможно ли это? Нет.

- Ты зачем этому человеку, ее мужу заплатил? – Резко меняет ему. Для многого слова не нужны. Родная кровь. Связь, которая не рвется. – Ты мог забрать ее в любой момент. Она тебе принадлежит. И тут людские законы не действуют.

- Знаю, - усмехаюсь. – Я поставил на ней клеймо – продана. Предана мужем.

- Вся жизнь ее мыльный пузырь – это ты показал.

- Верно. Я обнажил истину. В данном случае я нанес первый удар правдой, - подхожу к утыканной дротиками фотографии, очерчиваю пальцем контур ее лица. - Вскрыл гнилое нутро ее супружеской жизни.

- Если бы ты просто ее забрал, она бы продолжала убиваться, по своему человеку, - в глазах брата вспыхивает интерес. Месть отвлекает.

- А теперь она видит, что в действительности стоит ее жизнь. Пока я просто немного раскрыл ей глаза.

-  Для этих целей ты приказал уволить ее с работы и обнулил карты?

- Я этого не делал, - хмурюсь. Людская подлость и низость порой проходят за гранью моего понимания. - Даже месть должна быть достойной. Всегда.

- Ты же заплатил ему по людским меркам астрономическую сумму? – удивленно хмурит брови. – Зачем ему понадобились ее копейки?

- Привыкай, Вальтер, - это типичный людской экземпляр – алчный, гнилой червяк. Самая распространенная разновидность в их сообществе, - достаю из кармана купюру. Смотрю. Сминаю. Бросаю на пол. - Приманка – деньги. Бумажки, за которые они готовы прогибаться, ползать и унижаться. С помощью денег без усилий можно обнажить нутро. Заставить их принять свою истинную форму.

- Я бы предпочел этого не видеть. Не знать. До сих пор сожалею, что нам пришлось выйти в людской мир, - скалится, рычит. - Это все чуждо нам. Стая должна жить на воле. Не в этих каменных клетках.

- Зверь никогда не нападает без причины. Нас вынудили. Мы вышли. Значит, такова судьба – покорить новое пространство.

- Не можешь изменить судьбу – прогни обстоятельства под себя, - смотрит на меня с хитрым прищуром. - Хорошо, ты усвоил уроки отца.

- А как иначе, - пожимаю плечами.

- Так каков был уговор с тем ее человеком? Неужели он вот так запросто отказался от своей самки? Даже без боя? Мне такого не понять, - Вальер поднимается, наливает себе еще выпить.

- Он ползал в ногах, рассыпаясь словами благодарности. Я лишь всковырнул гниль, и она тут же полилась рекой из него, - меня передернуло, от воспоминаний о ничтожной людской особи. – Он выгнал ее в ночь. Прытко. С неподдельной радостью. Отбирать работу. Деньги. Его инициатива. Я ее не одобрял. Надо будет проучить. Он немного спутал мои планы. Это мелочи.