– Вы до сих пор не научились любить королеву. Может быть, теперь научитесь, – заявила ему Гвинет.

– Я служу королеве Марии всем, что у меня есть.

– Но любите не ее, а Шотландию, – парировала она.

Его улыбка стала заметней.

– Люблю Шотландию, но королева воплощает Шотландию в себе, разве не так? А теперь идемте. Садитесь со мной в седло, и мы сможем найти остальных.

– Вы ужасный человек. Не думаю, что я смогу сидеть с вами на одном коне.

Рован громко рассмеялся:

– В чем дело? Я соглашаюсь с вами, а вы нападаете на меня.

– Вы вовсе не соглашаетесь со мной.

Он коснулся рукой ее лба, смахнул с него листок из лесной подстилки. В этом движении была странная нежность. Ей вдруг расхотелось спорить с ним. Ей захотелось…

Захотелось снова почувствовать, как эти пальцы касаются ее тела.

Гвинет быстро отступила назад. У него есть жена. И он ее очень любит, хотя она так тяжело больна.

– Идемте, – повторил он, на этот раз нетерпеливо. А потом, не давая ей выбора, он легко поднял ее в воздух и посадил на своего высокого жеребца, прыгнул на коня сам и сел сзади нее.

Гвинет ничего не могла сделать: он обхватил ее руками, когда брался за поводья. Она сглотнула комок в горле. Как этот человек. который может быть таким резким на словах и грубым в поступках, сумел разбудить в ней чувство, которого она никогда не испытывала раньше?

Это нелепо. И неправильно.

Сидеть на коне Рована было нетрудно. Этот вороной жеребец был огромным, но полностью подчинялся хозяину. Шаг Стикса был плавным, ровным и быстрым. Гвинет сидела, откинувшись назад, и чувствовала себя странно – несчастной и в то же время возбужденной. Никогда она не ощущала прикосновение другого человека с такой остротой, как сейчас.

Они наконец вернулись на равнину, где их ждали Джеймс и Мария. Королева радостно вскрикнула, бросилась навстречу Гвинет и крепко прижала ее к груди, как только Рован опустил свою спутницу на землю. Мария пылко обняла Гвинет, потом отступила назад, посмотрела ей в глаза и оглядела с ног до головы, выясняя, нет ли ран.

– Ты не ранена? Бедная моя! Это я виновата. – Принимая вину на себя, Мария бросила гневный взгляд на брата. – Что случилось? Вы нашли кабана? Нет, это кабан нашел вас. О боже, подумать только, что могло случиться…

– Зверь уже мертв. Мы пошлем за ним кого-нибудь, ваша милость, – сказал Рован.

Мария бросила на него благодарный взгляд, затем снова посмотрела на Гвинет:

– Ты в порядке?

– Мое достоинство сильно пострадало, но в остальном я в полном порядке, – заверила ее Гвинет, а потом глубоко вздохнула и добавила: – Лорд Рован чудом пришел на помощь как раз вовремя. Он… – Почему ей так не хочется это говорить? – он спас мне жизнь.

– В таком случае мы безмерно благодарны лорду Ровану, – серьезно сказала Мария.

Рован кивнул, выражая признательность за эти слова, и произнес:

– Ваша милость, я рад служить вам любым способом, которым могу это сделать.

– Вернемся во дворец: леди Гвинет могут понадобиться уход и покой, – мрачно пробурчал Джеймс.

– Где ваша лошадь? – спросила Мария у Гвинет.

– Смею предположить, что она вернулась на конюшню. Я уверен, что она знает дорогу туда, – сказал Рован. – Стикс – большой и сильный конь, – добавил он, указывая на своего жеребца. – Леди Гвинет и я доедем на нем до конюшни так же легко, как доехали сюда.

Протестовать при подобных обстоятельствах было бесполезно: Гвинет только выглядела бы глупо. Поэтому, немного поворчав, она согласилась.

Позже, когда они вернулись в Холируд, Гвинет услышала, как лорд Джеймс тихо сказал Ровану: