— Юль, а ты че? — Богдан, жених Сони, выглядывает из-за ее плеча и кивает на мой компот. — Воздерживаешься?

— Я не пью, — пожимаю плечами.

— Совсем? — удивляется Бо.

— Совсем, — подтверждаю и ощущаю на себе пристальный пронизывающий взгляд. Это смотрит не Сара. У нее взгляд колючий, а этот… другой.

Поднимаю голову и вижу сощуренные глаза Стёпы на моем лице.

Мои ладони становятся влажными, а его мысли я читаю в его взгляде.

Он… помнит?

Последняя капля алкоголя во мне была шесть лет назад. С того самого дня я больше ни разу не притронулась к спиртному.

— Похвально! Трезвая свидетельница на свадьбе — залог ее успеха, — философствует Богдан, выдергивая меня из ушата, полного моего стыда.

Улыбаюсь жениху Сони, подмечая периферийным зрением, как подруга задумчиво меня рассматривает, а потом так же задумчиво смотрит на Стёпу, чему-то усмехнувшись.

— Кстати, насчет свадьбы… — Агата ставит локти на стол и укладывает подбородок на сцепленные пальцы. — Соня, — обращается к дочери, — звонила Диана. Она взяла билет на среду.

— Как?! — удивляется подруга. — У меня в среду девичник, она обещала приехать во вторник.

— Она прилетит утром. Ничего криминального в этом не вижу.

— Степ… — Богдан смотрит на Игнатова. — Пока девчонки будут размазывать сопли под «Грустный дэнс», оторвёмся на мальчишнике в среду? — смеется и получает тычок в плечо от Софии.

— Э-э-э! — нахмуривает брови подруга. — Я тебе потом тоже кое-что оторву! — произносит угрожающе.

— Да шучу я, Сонь! Мы с мужиками в церковь сходим, свечку поставим, всё прилично будет! — смеётся и вновь уворачивается от Сонькиной оплеухи.

— Вот и прекрасно! — продолжает Агата. — Степан пойдёт на мальчишник, а Сару девочки с собой возьмут на девичник, да?

И пока у нас с Соней мозг обрабатывает слова тети Агаты, откуда-то из-за наших спин доносится низкий баритон:

— Ну всё, всем кабзда!

*Сегодня нас ждет горячая ночка, правда, малышка? — с иврита

6. Глава 6. Юлия

Кожа под джинсами взмокла. Герман лежит у меня на коленях, как грелка, но он так вкусно спит, что мне жалко его сгонять.

Погружаюсь пальцами в его толстую шкурку, массируя парня. Он похрюкивает, а я, как идиотка, смотрю на Стёпу и Сару.

Мы переместились к бассейну. Здесь прохладней, и брызги, долетающие от ныряющих в воду помилованных близнецов, приятными каплями оседают на разгорячённой коже.

Музыку выключили, потому что время достаточно позднее, а от соседского двора дом Игнатовых отделяет только тонкий забор из профнастила. Зато мне отлично слышен разговор Стёпы и Сары, и пусть я не понимаю, о чем они говорят, но по интонациям ясно, что пара расслабленно беседует. Они сидят на ротанговых стульях близко к друг другу. Стёпа лениво потягивается, поднимая руки вверх, а Сара жадно выхватывает открывшийся из-под его футболки участок оголенного живота. Она имеет право смотреть, а я — нет. Поэтому ворую чужое.

Сара приподнимает руку и пробегается пальцами по его животу, отчего Стёпа напрягает живот и несколько хмуро смотрит на свою девушку. За всё то время, что я за ними наблюдаю, это касание Сары — самое интимное и откровенное. До этого ребята не позволяли себе никаких вольностей. Они ведут себя сдержанно, открыто не проявляя чувств, но, наверное, это правильно: Сара пока незнакомый, чужой для всех человек.

Пластический хирург… Надо же!

Это, должно быть, престижно и прибыльно. Я такая дура, когда ляпнула про рост Стёпы! До сих пор ощущаю на себе изумленные взгляды наших родителей. Почему я решила, что хирург не может быть крупным и высоким? Наверное, именно такие крепкие и большие руки должны говорить о надежности и вере врачу.