Но вот появился граф д’Артуа, и на этот раз это был триумф! Брат короля был моложе Розали на несколько лет, но влюбился в нее без памяти, насколько это было возможно при его ветреном сердце и уме. Он поселил Розали в чудесном особняке на улице Шоссе-д’Антен, где ее соседкой стала милая Гимар. Но чаще всего молодой человек и его прелестная возлюбленная встречались в Багателе, посреди чудесных садов.

На связь графа д’Артуа с Розали его супруге, невзрачной Марии-Терезии Савойской, у которой к тому же был очень длинный нос, как-то намекнул граф Прованский, простивший свою сестру и облекший свой намек в шутку:

– Мой брат хочет отведать савойский пирог с чаем…[6]

Но Розали не стеснялась жить на широкую ногу. Ее можно было видеть в Лоншане в карете, запряженной шестеркой белых лошадей с упряжью из голубого сафьяна. Она сияла и восхищала всех, но, несмотря на это, несколько раз слышала и ругательства в свой адрес, а перед ее каретой однажды возникла сумятица, потому что такая откровенная роскошь многим приходилась не по нраву:

«Когда наблюдаешь, как выставляют напоказ подобную пышность, удивляешься, с каким презрением эти богатые дамы относятся к тому, чем занимаются честные женщины», – писала не без доли зависти актриса Софи Арну.

Тем временем в Багателе появилось еще одно произведение искусства: граф д’Артуа заказал авалонскому художнику Антуану Вестье большой портрет своей любовницы. Портрет во весь рост, который не бросал ни малейшей тени на блеск и великолепие ее красоты. Позднее этот портрет стал самым очаровательным украшением ванной комнаты… Но счастье не может быть бесконечным. Настало время Революции, а для Артуа – время эмиграции. В Багателе воцарилась тишина, когда Розали Дюте на долгие годы уехала в Англию, где у нее имелось достаточно друзей. Она сохранила верность всему, что ей было дорого, и, будучи роялисткой на свой лад, она возвратилась во Францию только после Реставрации, когда туда вернулись и «ее принцы»…

Но розы уже увяли. А ее светлые волосы поседели. Да, пусть во Франции восстановилась милая ее сердцу монархия, но вот ее прежних друзей осталось совсем мало. Многих казнили на гильотине, другие погибли при Вандейском мятеже или в армии Конде. И даже Багатель уже не выглядел тем самым Багателем…

Во время Директории его купил некий Леритье, не нашедший ничего лучшего, чем превратить его в увеселительное заведение, которое он называл «отделением исламского рая на земле». Багателю пришлось дожидаться пришествия Наполеона, любившего порядок, чтобы замок наконец обрел добрую репутацию. Император восстановил его в качестве места для своих прогулок и недолговременного проживания. Римский король[7] приезжал играть в его садах, и именно там Жозефина встретила этого прелестного ребенка, из-за которого она потеряла корону. Хотя считать его из-за этого менее очаровательным она не стала.

Империя ушла, но тут вновь появился бывший владелец Багателя, тот самый волшебник, благодаря которому и появилось это произведение искусства. Одним словом, вернулся граф д’Артуа. Но если Багатель рассчитывал, что вернутся былые времена изящных праздников, то он сильно ошибался. Нынешний граф д’Артуа ничего общего не имел с тем версальским волшебником. Теперь он стал высоким господином, степенным и благочестивым, наследником своего брата короля Людовика XVIII. И если он и переделал что-то в замке, то только для того, чтобы стереть следы былых глупостей: большинство наиболее фривольных портретов сняли, прежде чем замок отошел герцогу де Берри, его сыну, который, обладая хорошим чувством юмора, возможно, и был бы ими доволен.