Разговор за ужином Михаилу абсолютно не понравился. С какой стати нудный старикан, пальцем о палец не ударивший ради блага старшей дочери, вдруг принялся при всех задавать ей бестактные вопросы? Чего он добивался? Чтобы его жена почувствовала себя виноватой? Или неполноценной? Ведь после венчания прошло только 20 дней, о каких наследниках речь? Ясное дело, статский советник подозревает их в добрачной связи. Тогда князь Мещерский завтра же объяснит Петру Алексеевичу всю глубину его заблуждений…

Еле успокоила Анастасия доблестного премьер-майора Новотроицкого кирасирского полка. Поскольку их беседа происходила в постели, то для этого ей пришлось спустить с плеч ночную сорочку. Мысли молодого офицера тотчас приняли другое направление. Целуя ей груди, Михаил начал сдвигать ночную сорочку ниже, гладить обнажившийся ее живот и бедра, бормотать нежные слова.

Страсти он предавался всецело, точно кидался в омут головой. Присутствовало что-то мальчишеское в его ласках, порой неожиданных и резких. Третий мужчина Анастасии не подлежал никакому сравнению ни с подполковником Аржановым, ни со светлейшим князем Потемкиным. Он был совершенно особенный. Суровые чувства, взращенные их долгим боевым товариществом, прошедшим проверку в самых жестоких переделках, словно бы оттеняли сексуальные отношения, придавая им некую пряную остроту при каждом их новом соитии в постели.

Такого курская дворянка не ожидала. Сейчас она не могла сказать, будто князь Мещерский полностью заслонил в ее сердце образ великолепного Григория Александровича, но какие-то изменения, бесспорно, происходили. Отдаваясь венчанному супругу, Анастасия приказывала себе не думать о прошлом, но лишь о настоящем и будущем…

Утром Михаил сказал жене, что им пора уезжать из Москвы в Аржановку, ибо тесть никаких добрых чувств у него не вызывает. Она, накручивая на палец его чудные каштановые волосы, огорчилась:

– А модные французские магазины на Кузнецком мосту? Я и половины из них еще не посетила…

– Хорошо, – согласился князь. – На французские магазины – два дня. Что вы собираетесь там покупать?

– Разве сразу скажешь… – Анастасия мечтательно возвела очи вверх. – Какие-нибудь красивые вещицы. Например, у меня до сих пор нет бального веера из черных страусовых перьев.

– Сумашедшие деньги! – покачал он головой.

– Милый, неужели мы их не заработали? – курская дворянка, обняв мужа, увлекла его за собой на высокие подушки из гусиного пуха.

Опять ночная сочка очутилась не на своем месте, и молодой офицер прикрыл ладонями прелестные холмики с темно-розовыми сосками, чтобы алебастровые херувимчики, размещенные у потолка в четырех углах комнаты, их не увидели.

– Боже, что ты делаешь со мной? – прошептал он ей на ухо, раздвигая коленями податливые ноги курской дворянки.

– А ты? – спросила она…

Магазин-ателье французской мастерицы Надин Дамьен располагался на углу Кузнецкого моста и улицы Петровка. Дела у портнихи шли неплохо. О том свидетельствовали две витрины с манекенами, одетыми в платья и шляпки, дверь из полированного дуба с литыми бронзовыми украшениями и довольно большой торговый зал, где стоял прилавок, стол и несколько стульев, висели зеркала в позолоченных багетовых рамах. Мадам Дамьен отлично помнила своих постоянных покупательниц, и Анастасию приветствовала, выйдя ей навстречу из-за прилавка.

Как ни старался Мещерский, но выдержать разговор двух женщин о тканях, кружевах, лентах, корсажах и шляпках более тридцати минут он не смог. Молодой офицер вышел на улицу, к карете, запряженной парой лошадей. Там он перекинулся парой слов с Досифеем, сидевшим на козлах, и решил от скуки зайти в табачный магазин напротив модной французской лавки.