Он опять взглянул на свою спутницу, и она удерживала его взгляд, глядя на него с легкой вопросительной улыбкой. В результате Сильван покраснел и решительно поменял позу, отвернувшись от Кэйд.

Кэйд тоже развернулась к окну и попыталась продолжить обед. Отправляя в рот столь калорийное блюдо, она предпочла бы, чтобы эти равиоли не напоминали ей сейчас по вкусу опилки. Вдобавок, глотая их, Кэйд ощущала беззащитную уязвимость своей шеи, будто все в ресторане только и смотрят, как неуклюже она глотает. Разумеется, ее волновали далеко не все. Только один посетитель. И его утонченная спутница, которая глотала так соблазнительно, словно предвкушала сексуальные игры.

К счастью, новая пара клиентов заняла столик между ней и Маркизом. Кэйд могла рассчитывать на его воспитание: он больше не станет надоедать ей, вынуждая Шанталь дергать его за руку.

Появление между ними «живого щита» означало, что теперь, отводя взгляд от окна, она не будет неизбежно упираться в радостные физиономии Сильвана и Шанталь. Следующий час вполне мог стать самым длинным в жизни Кэйд, растянутым до бесконечности желанием сделать все, что угодно, но только не ужинать одной в Париже поблизости от этой раздражающей ее пары.

Гарсон, давно принесший ей второе блюдо – утку с абрикосово-медовой подливкой, заметил, что оно почти не тронуто, и с видом глубокой озабоченности забрал его со стола.

– Никакого десерта? Mais, madame, vous avez le prix fix[35].

– Пустяки, – ответила Кэйд, – Я его оплачу. Не проблема.

Официант оскорбился, когда она упомянула о деньгах. Казалось, они говорят не просто на разных языках – они с разных планет. Кэйд просто не понимала, почему его до глубины души задел тот факт, что она отказалась от десерта.

– Я сыта.

– Может, вам нужен э-э – как это по-английски – «полиэтилен… пакет для собаки»? – с улыбкой поинтересовался из-за своего столика Сильван, воспользовавшись возможностью предложить ей блюда на вынос, что сам считал отвратительной мелочностью.

– Лично я полагаю, что «собачий пакетик» должен входить в здешние услуги, – заявила Шанталь, наклонив голову набок и вновь проявляя радушие и любезность, хотя на самом деле уже хваталась за любую соломинку, чтобы вернуть внимание спутника и спасти погибающее свидание. – В меня тоже никогда не влезает целый обед, а десерт обычно выглядит на редкость соблазнительно.

Официант ответил на заявление Шанталь возмущенным взглядом, не сделав попытки предложить какие-либо пакеты.

– Все отлично, – деловито произнесла Кэйд, вновь переходя на невозмутимый, вежливый тон, которым обычно говорила, встречаясь с руководителями компании «Марс» после особенно удачной их сделки. – Mais merci[36].

Таким тоном она показывала, что считает их сделку средненькой; и тем самым порождала в них сомнение. Улыбнувшись, Кэйд поманила к себе официанта. Его брови удивленно поднялись, но он слегка склонился к ней.

Когда официант выпрямился, его лицо выражало откровенное разочарование.

– Vous êtes cruelle, madame[37]. Когда обедающая в одиночестве красотка желает что-то нашептать мне на ушко по секрету, то нельзя винить меня в том, что я теряю голову.

Сильван нахмурился, сверля взглядом его спину. Кэйд залилась смехом, вполне довольная одним из своих первых столкновений с легкомысленным шармом парижан.

– Что ж… Возможно, месье, однажды я загляну к вам на десерт.

Официант улыбнулся, подмигнул ей и склонил голову.

Сильван с мрачным видом повернулся к Шанталь. Кэйд подписала оплаченный чек, присовокупив к нему по-американски щедрые чаевые. Вероятно, это был глупый каприз. Но, представляя, как он уязвит нежные отношения этой пары, Кэйд надеялась, что, когда выяснится, что она оплатила и их ужин, Маркиз почувствует ту же злость и унижение, какие испытала она.