– Я не против, – быстро перебила Дилана, прервав его пространные разглагольствования, – только как вы себе это представляете? Я же кошка, и, кроме вас и Ладомира, меня никто не понимает.

– Это уже мои проблемы, – заявил Демиург, подхватывая меня на руки и переносясь в темный сад. – Главное, что ты согласна.

– А сюда-то зачем? – вырвалась я из его объятий и начала поспешно принюхиваться. В нос шибало какой-то противной вонью, доселе мне незнакомой. – Чем это пахнет так противно?

– Мышами, – вытащил заныканный в кустах громадный мешок блондин. – Сейчас мы с тобой будем делать сказку! – И достал клетку с лабораторными белыми мышками.

С мышами?! Брр! Он издевается?

Я проворно выгнула спину и зашипела.

Во второй клетке оказалась толстая, жирная и неповоротливая крыса с длинными усами-вибриссами, настоящий раскормленный пасюк размером с молочного поросенка.

Час от часу не легче! Я начала плеваться, не забывая шипеть.

За всей этой гадостью последовала громадная тыква, водруженная на открытое пространство.

Тут я не выдержала. Пока Дилан снова копался в мешке, мужественно преодолевая отвращение, я открыла обе клетки и избавилась от грызунов, освобождая себя от их запаха и желания второй раз поужинать. Я отказывалась запихивать в пасть этих антисанитарных аппетитных мышей – потом бы сама себе этого не простила. А так буду жалеть только об упущенной возможности… семи возможностях.

Покончив с освободительной деятельностью, я подошла к тыкве, чтобы обнюхать и понять…

– И как вы все это на себе носите! – вполголоса выругался Дилан, одергивая наряд волшебницы.

Я подняла на него глаза и застыла. Изо рта вывалились наружу саблезубые клыки и проткнули тыкву насквозь.

Стоящий передо мной блондин поправлял подол пышного вычурного платья. Я присмотрелась: из глубокого декольте торчали золотистые волоски. Сейчас мужчина прилаживал на голову парик с высоким конусообразным головным убором, увенчанным звездой.

– Нифифа сефе, – пораженно пробормотала я, выдергивая из тыквы зубы и для этого удерживая ее когтями.

– Если ты хоть когда-нибудь, – мрачно сказал Дилан, доставая из потайного кармана платья светящуюся палочку, – где-нибудь… кому-нибудь об этом расскажешь… – Повисла зловещая пауза.

– Мне никто не поверит, – опасливо отодвинулась я от него. Полюбопытствовала: – А что вообще происходит?

– Сейчас мы будем делать сказку, – еще мрачнее кивнул блондин, взмахивая волшебной палочкой. – А ну, тыква, стань каретой!

Ну-у-у, тыква каретой, конечно, стала. Только с двумя большими пробоинами насквозь и поцарапанными боками.

– А вы, мыши, – не заметил повреждений увлекшийся ролью доброй феи Дилан, – станьте конями!

Крак! Крак! Крак! Крак! Крак! Крак! – недалеко от нас разломалась беседка, из-под которой торчали застрявшие в норе лошадиные ноги.

– Они задохнутся! – искренне перепугалась я.

Демиург быстро оценил ущерб и с руганью превратил лошадей обратно в мышей.

– Крысу модифицировать не советую, – осторожно сказала я, предотвращая новую катастрофу. – Она сейчас сидит под яблоней. Дерево пострадает ни за что.

– Так, – обошел карету по кругу блондин. – Эта тоже никуда не годится. Скажут, что князь диэров экономит на бюджете и жене. И попробуют дать тебе золота.

– Кто? – загорелись у меня глаза, а в ушах раздался звон монет. – Где?

– Леля, – укоризненно сказал Дилан, качая своим фейским (фейным? Или фейственным?) энненом[3]. – Нельзя быть такой продажной!

– Я в целях поправки бюджета, – по-настоящему обиделась я. – А не то, что вы подумали. Нельзя было сразу из конюшни экипаж пригнать?