Каха улыбается, воспринимая эти слова то ли как шутку, то ли вообще их никак не воспринимая, а Норе кажется, что этого «деторождения по требованию» она больше не вынесет.

У Норы нет психолога, зато у нее есть мастер по маникюру, который также является ее парикмахером. Нора ходит к ней три месяца, и Нора рада, потому что при ней говорить можно все, что угодно. Она как будто слушает Нору, не слушая, и это позволяет Норе раскрыться, сбросить напряжение. Это похоже на исповедь Норы в салоне красоты, ведь красота ‒ это святое.

Нора познакомилась с ней случайно. Однажды на столе Одиссея Нора случайно увидела рекламные листовки и просто взяла одну из них. У Одиссея на столе постоянно лежали какие-то рекламные листовки, буклеты, как будто по пути домой он брал все, что дают, а потом еще и не выкидывал.

Салон красоты назывался «Ио», а мастера звали Зара. С тех пор Нора ходит к ней. Зара очень милая и говорит мало, в этом ее особенность. Ее можно назвать просто человеком, и к таким людям всегда испытываешь симпатию. Норе нужен был просто человек, который выслушать и сделать укладку или маникюр. Вот Зара – просто человек, то есть относительно никакая, человек в обобщенном виде, просто человек.

‒ Она все время говорит, говорит, говорит, как будто у нее там говорильный аппарат, а мне хочется, чтобы он сломался, – со смешком говорит Нора о Лизе, когда Зара ей моет голову. – Мне кажется, она не в себе после рождения сына. Многое бы отдала, только бы она больше к нам не приходила. Неужели ей дома заняться нечем? Ее что, муж не устраивает в постели? Не понимаю, почему ей интересно бывать у нас дома, – высокомерно говорит Нора о Лизе, то и дело приподнимая голову от раковины и мешая мастеру.

‒ Тихо, тихо, – улыбается Зара, – не шевелитесь, а то вода потечет на одежду. Намочу.

‒ Намочишь, ничего страшного, я не сахарная. Мне кажется, я только кажусь такой. А внутри у меня железобетон, правда? Выгляжу я так, как будто у меня внутри железобетон? – снова Нора приподнимает голову.

‒ Не очень, – тихо отвечает Зара, занимаясь своим делом.

‒ Не очень, – смеется Нора, повторяя ее слова. – Да, так могла ответить только ты. Кстати, давай на «ты». Мы ведь давно знакомы, правда?

‒ Хорошо, – отвечает Зара, не отвлекаясь от мытья ее волос.

Зара сдержанная, ей около тридцати лет. У нее легкий макияж и идеальное каре на темных волосах. Теперь, когда Нора видит женщин, то думает понравились бы они Одиссею или нет, теперь это новый ее критерий оценки женщин. Когда она думает, что эта женщина ему не понравилась бы, то успокаивается. Нора ревнует его к тем, с кем он даже не знаком. Нора старается не думать о нем, потому что он вряд ли мог бы составить ей хорошую компанию в этой жизни. Нора недовольна собой, когда думает о нем слишком часто, ведь она достойна большего. Она чувствует опасность увлечься им и разрушить то, чего добивалась многие годы.

‒ У тебя отличные сережки, сережки в виде корабликов, – задумчиво говорит Нора, делая комплимент мастеру, и понимает, что становится немного навязчивой. – Это серебро?

‒ Да, спасибо, – сдержанно отвечает Зара.

Зара мало общается с коллегами, держится особняком. В салоне красоты «Ио» по будням мало людей, и это радует Нору, потому что их никто не услышит. Хотя их бы и так никто не услышал бы: место работы каждого мастера отделено звуконепроницаемыми перегородками.

Зара внешне похожа на узбечку, у нее смуглая кожа, карие глаза и темные брови. О личной жизни Зара говорит уклончиво. Нора решила, что у нее никого нет, и даже предлагала познакомить ее с Павлом, но Зара отказалась. Нора решила, что Павлу нужна тихая и умелая женщина, а Зара именно такая. Иногда Нора приезжает к Заре в салон красоты, чтобы поговорить, а заодно и освежить свой свежайший маникюр или поправить идеальную укладку. Логика Норы проста: чтобы экономить на психологе, надо не экономить на маникюре.