– Фоллер пока побудет нашим гостем. Размести его в Зеленой комнате, принеси ему одежду и скажи Пороху, пусть приготовит ванну.

Ванну? Приготовить ванну? Фоллер не мог себе представить, где набрать столько воды, чтобы заполнить одну из ванн, которые бесполезно стояли в каждом доме, и в них даже сесть было невозможно, не говоря уже о нагревании воды.

– Спасибо, – только и смог сказать Фоллер Молоту, который помог ему встать. Он находился в опасном месте и должен был быть осторожным, но по сравнению с тем, куда он попал несколько часов назад, это место было раем.

Большинство ресторанов вдоль Ричмонд-Роуд были закрыты – они не получали своевременных поставок. Питер через окно наблюдал за проносящимися темными силуэтами, на коленях у него лежал подарок на день рождения Изабеллы.

Что можно подарить той, кто в свой день рождения умирает? Конечно же не сувенир и не одежду, если только это не особенно красивый больничный халат. Они думали записать DVD-диск с домашним видео за несколько лет, но это только вызвало бы ее слезы. В конце концов они заключили, что лучшие подарки – это те, что смогут принести ей удовольствие непосредственно, как тот подарок от Уго неделю назад.

– Я не могу представить, сколько стоило Уго нанять тот струнный квартет. – Питер, все еще глядя в окно, изумленно покачал головой. – Что о нем ни говори, но он любит Изабеллу.

– М-м-м, – протянула Мелисса, ее тон был менее восторженным.

Питер посмотрел на нее.

– Что?

Мелисса, остановившаяся на светофоре, казалось, задумалась.

– Я должна держать при себе то, о чем мы говорили на наших девичьих посиделках, но она мне кое-что рассказывала. С Уго не так легко жить.

Почему-то Питера это не удивило. Он не раз задавался вопросом, как Уго удавалось полностью подавлять свой мерзкий характер, когда рядом была Изабелла.

– Что он делал?

Мелисса поджала губы и причмокнула.

– Больше всего мне запомнилась история о том, как они спорили, должна ли женщина из сюжета новостей сесть в тюрьму за отравление собак своего соседа. Это был просто глупый спор, но Уго не останавливался. Он продолжал читать ей лекции, а когда Белла вышла из комнаты, последовал за ней, говоря, что она не должна уходить, когда он с ней разговаривает. У нее лопнуло терпение, она вошла в их спальню и заперла за собой дверь.

В голове Питера кружилась лишь одна мысль: «Безусловно, эта история не закончилась побоями. Конечно, Уго ее не бил». Питер был уверен, что, если бы Уго ее ударил, Изабелла шарахнула бы ему утюгом по голове. Она и Мелисса – не те женщины, которые прощают такое поведение. Они росли в чокнутой семье и научились драться.

– Уго стучал в дверь и продолжал говорить: «Не смей меня игнорировать». Когда она не ответила, он выбил дверь.

– Охренеть, – сказал Питер.

– Я знаю. Как только он вошел в комнату, то просто продолжил доказывать, почему сажать кого-то в тюрьму за убийство животного – это глупо, в то время как в Боснии было убито и изнасиловано множество людей.

Питер кивнул. Он слышал некоторые истории Уго. Сербские солдаты изнасиловали его мать прямо перед ним и его отцом, после чего убили обоих родителей, а его поместили в тот постапокалиптический приют-концлагерь. После войны его усыновили сербский генерал Валентин Стоич с женой. Стремительный переход к лучшей, привилегированной жизни, предоставленной, возможно, убийцами его родителей, должно быть, чертовски запутал ребенка.

Заехав на больничную стоянку, они увидели, что их уже ждал Уго, поэтому разговор пришлось прекратить.