– А почему не сейчас?

– Он, как бы тебе это сказать? Неадекватен. – Хихикает. – Я ему водки налила. Хорошо так налила. Он же пешком шел три километра, зимой. Кстати, на это вполне могло уйти полтора часа… Погоди ты! Отстань!

– Я слышу мужской голос. Это он?

– А кто ж еще? Выпил, целоваться лезет. Еще изнасилует! Шучу. Когда это я мужиков боялась? Главное, машину починил, теперь я могу домой ехать. Хотя куда ж я его-то дену? Пьяный, как свинья. Я с ним завтра поговорю. А сейчас попробую утолочь… Да ну тебя! Отстань!

– Так ты ночевать на даче будешь?

– А куда деваться? Сама мужика позвала, сама налила. Печку натопила, тепло… Стой! Ты куда? Ты глянь! Обиделся на свинью! Домой собрался.

– Если он такой пьяный, ты его не отпускай.

– Разберусь, что с ним делать. Я и сама немного выпила, если честно. За компанию.

– Вот и не езди никуда. Знаешь, я даже не соображу, кому бы еще позвонить? Может, в полицию?

– Зачем в полицию?

– Ника, мне не по себе. Я все думаю: что случилось с Марком? Полтора часа! Хорошо, если просто телефон сломался. Батарейки сели. Всякое ведь бывает. Даже у Марка.

– Ты думаешь, он в аварию попал?

– А что тут думать? – с отчаянием. – Выпил, сел за руль, дорога скользкая, да еще по мобильнику вздумал разговаривать! И потом этот мат и короткие гудки. Марк никогда при мне не ругается.

– Я для успокоения твоей совести сейчас сяду за руль, подвезу до поворота Толика, а сама проедусь по трассе. Где, говоришь, живет его любовница?

– Не вздумай! Ты же выпила!

– Да что я там выпила? На морозе мигом все выветрится!

– Ты сделаешь это для меня?!

– Ты же моя подруга. И эту пьяную свинью куда-то надо девать. Оставить у себя я его не могу, отпустить в таком виде – еще, не дай бог, замерзнет. Не возьму на душу грех. Поеду. Двух зайцев сразу убью. Так, где она живет, эта девка?

Пауза.

– Ты ведь это знаешь, Рина?

– Да, знаю. От поворота на твою деревню вперед по старой Волоколамке еще километров десять.

– Десять километров – это немного.

– А потом позвони мне. Я скажу, куда ехать дальше.

– Все поняла. На связи.

– Спасибо тебе огромное!

– Да пока не за что. И не переживай ты так: найдется твой Марк. Сволочи, они живучие. А твой муж – сволочь настоящая.

– Не говори так.

– Хорошо, не буду. Ты сама это скажешь. И еще не раз.

– Я буду ждать твоего звонка.

– Все, побежала машину заводить… Ну, давай! Собирайся! Ишь, нажрался.

– Да, судя по голосу, он не слишком трезвый. Ни слова не могу разобрать, только мычание.

– На членораздельную речь он сейчас не способен. Я думала, он человек. Веселый, симпатичный. Даже отдаться ему хотела.

– Ника!

– Да-да. Поняла. Тебе сейчас не до шуток. Побежала уже! Пока!

Звонок

– Да?!!!

– Рина, держись.

– Ох, нет!

– Держись, Рина. Если не я, тебе все равно кто-нибудь сообщит. Здесь уже полиции полно. Гаишников.

– Нет!!!

– Тебе нельзя сюда приезжать. Это ужасно.

– Что там?! Что там такое?!!

– Его машина перевернулась, похоже, ее занесло, она упала с моста. Речушка мелкая, так, ручеек, но высота… Съезд со старой Волоколамки в сторону скоростной трассы. Здесь уже и «Скорая», и пожарные.

– Пожарные?!!

– Его машина горит. Это Марк, Рина. Трудно разобрать в темноте, но, кажется, именно его зеленый «Опель». Я сейчас на мосту. Пропустили меня с трудом, но я сказала, что, возможно, знаю водителя… Ты меня слушаешь?

– Да.

– Что у тебя с голосом?

– Ты уверена, что это Марк?

– Когда потушат пожар, я спущусь вниз и попытаюсь на него взглянуть. На то, что от него осталось. О господи, господи!

– На это же невозможно смотреть…

– Ничего, я же врач. Мы на практике в морге…