Дева прекрасно понял, чем чревато для его отряда продолжение погони. На фок-мачту «Такасаго» взлетели сигнальные флаги, и японцы стали поворачивать, ложась на параллельный курс. А вот это уже грозило неприятностями русским: пусть и «Баян», и «Аскольд» каждый были значительно сильнее любого из кораблей противника, но вдвоем против четверых… Шесть только восьмидюймовых орудий в бортовом залпе Третьего боевого отряда – это серьезно. Не говоря уже о более чем полутора десятках скорострелок калибром в сто двадцать миллиметров и трех шестидюймовках.

К этому моменту русские крейсера успели добиться трех попаданий: на «Такасаго» разворотило взрывом вентилятор, а у «Кассаги» дважды рвануло в середине борта. Но теперь Рейценштейну приходилось «уносить ноги», чтобы не получить какое-нибудь серьезное повреждение, которое ввиду приближающихся японских броненосцев могло стать фатальным. А попадания уже начались – разгорелся небольшой пожар на шканцах «Аскольда» и два снаряда разорвались на броневом поясе «Баяна». Броня выдержала, и никаких сколько-нибудь серьезных проблем на крейсере не возникло.

– Однако пора отворачивать, Роберт Николаевич, – обеспокоенно произнес Рейценштейн. – Сейчас эти макаки пристреляются, и у нас могут возникнуть серьезные проблемы.

– Полностью согласен, ваше превосходительство, – кивнул Вирен. – Считаю разумным не поворачивать «вдруг» с «Аскольдом», а склониться на три румба влево.

– Одобряю! Командуйте!

– Ух ты! – Старший артиллерист «Баяна» лейтенант Деливрон не постеснялся прервать диалог своего командира с адмиралом. – Смотрите: второй японец!

Действительно, на «Кассаги» за несколько секунд обозначилось аж четыре взрыва: рвануло на баке, на первой трубе, посередине борта и в палубной батарее.

– Вот это чешет «Аскольд», – восхищенно выдохнул Рейценштейн. – Грамматчиков вошел в азарт. Может, погодим отворачивать, а?

– Вам решать, ваше превосходительство, – мрачно процедил сквозь зубы командир крейсера. – Но я не стал бы обольщаться результатами удачного залпа, такой же может случиться и у японцев.

– Разумно. Я, пожалуй, действительно увлекся. Командуйте к повороту!

Русские крейсера отвернули, Дева активно преследовать тоже не стал и просто «сел на хвост», чтобы продолжать разведку для адмирала Насибы.

– С «Баяна» передают: «Три броненосца, два броненосных крейсера, четыре малых – «собачки», ваше превосходительство, – доложил Шульц. – Ход броненосцев около двенадцати узлов.

– Расстояние?

– До нашего крейсерского отряда около пяти миль, от Рейценштейна до нас еще три.

– Александр Александрович, – повернулся адмирал к флагманскому штурману, – а до Артура сколько?

– Около шестидесяти миль, – немедленно отозвался подполковник Коробицын.

В голове Степана сразу же защелкал «калькулятор»: «До базы около пяти часов хода… Японцы «добирают» нас… На сколько?.. Пусть на три-четыре узла… Со стороны моря или берега? Плюс время на разворот… Чтобы нагнали в десяти-пятнадцати милях от Артура… Или лучше в двадцати?..»

– Поднять сигнал: «Повернуть последовательно на шестнадцать румбов. Иметь ход одиннадцать узлов».

Флаги взлетели на фок-мачту «Петропавловска». Броненосцы стали послушно разворачиваться на обратный курс.

– Передать на «Новик»: «Идти впереди эскадры на расстоянии пяти миль».

Трехтрубный красавец, только что догнавший эскадру, немедленно добавил хода и пошел разглядывать, что делается по курсу…

Через семь минут, когда главные силы Тихоокеанской эскадры уже развернули свои тараны на юг, броненосцы нагнали и «Баян» с «Аскольдом», а с концевой «Победы» стала поступать информация о приближающихся японцах. О том, что их корабли линии увеличили скорость и явно догоняют артурцев. Удалось уже разглядеть, что на броненосных крейсерах по две трубы с мачтой между ними…