– Видишь, как ты беспомощна. Теперь, с помощью простых манипуляций, мы легко можем поставить тебя в любую, самую похотливую позу.

Глафира взмахнула руками и еле удержалась на ногах.

– Веди ее к нашим тискам.

Словно собачку, Владимир потащил ее к изуверской конструкции.

«Господи, эти ступеньки часто снились мне в кошмарах, – лихорадочно думала она. – Я помню, как ужасно выглядела несчастная Лушка после долгого стояния на коленях. С безбожно раздвинутыми ногами. Они насиловали её часами с приказчиком Игнатом. Неужели и меня так же? Боже, какой стыд!»

Но вместе со страхом, словно непрошенный гость, ее телом овладело еще более мощное вожделение. Ей хотелось раздвинуть ноги так широко, чтобы члены ее мучителей проткнули ее насквозь. Живот ныл от нестерпимого желания.

«Да! – думала она. – Я всегда мечтала о том, чтобы это длилось часами. До изнеможения. Я хочу, чтобы они до краёв наполнили меня горячим семенем. И чтобы оно текло по моим ногам, прямо на пол. Много семени. И снова … Я готова умереть от страсти…»

– До смерти не получится, моя девочка! Как же ты горяча…

– Вы читаете все мои мысли? – вспыхнула Глафира.

– Увы, – демон развел руками. – И рад бы не читать.

– Она мечтает умереть от наших приапов?

– Да, – притворно всхлипнул Виктор. – Как это не прискорбно. Понимаешь, мой Le Favori, женская природа очень загадочна. Недаром все их сёстры произошли от Евы и Лилит. В них сильнее, чем в мужчинах, присутствует разделение на две половины: темную и светлую. В их маленьких душах ангелы и бесы иногда играют вместе, на одной и той же лужайке. Они их пытаются, видишь ли, совместить. Она одновременно – не хочет нас, и хочет. Да, так хочет, что готова умереть от страсти.

– Да уж. Я всегда говорил, что Глафира Сергеевна в душе – то ангел, то Вавилонская блудница.

Натянув поводок, Владимир заставил её склониться перед деревянными ступенями тисков. Она пыталась не опускать голову и не сгибать шею. Но натяжение поводка оказалось сильнее. Взмахнув руками, она вынуждена была подчиниться. Он позволил ей мягко опуститься на колени.

– Так, девочка моя. Так… А теперь еще ниже. Наклонись, я закреплю твою шейку в этом отверстии. Я все сделаю аккуратно, если ты не станешь брыкаться. Так, а теперь ручки – тоже в эти дырочки, – приговаривал он. – И не надо сжимать кулачки. Расслабь ладошки. Расслабь, я сказал.

Ей ничего не оставалось, как подчиниться этим настырным увещеваниям своего ненаглядного Владимира. Пока он готовил «экспозицию» с беззащитной Глафирой, выставляя ее в самой похотливой и развратной позе, обнаженный демон сидел напротив, посередине комнаты в бархатном кресле и, закинув ногу на ногу, курил дорогую регалию[5]. Время от времени он щурился от дыма и сплевывал крупинки табака.

– Отлично сморится. Какая попка выпуклая. Чудо, а не попка. Ты прав, Владимир Иванович, ее даже жалко плеткой-то охаживать. Такие белоснежные ягодицы должны были позировать самому великому Бернини. Он бы с удовольствием их изваял в мраморе.

– Да, я тихонечко. Только для разогрева.

– А ножки раздвинь шире. И привяжи их за щиколотки. И нижнюю ступеньку подними. Я хочу, чтобы ее талия прогнулась как можно сильнее. И да, заколи ей шпилькой волосы на затылке. Я хочу видеть ее плечи и шею.

Владимир исполнял все пожелания демона.

А дальше она почти отстраненно слышала потоки мужских комплиментов в ее адрес. Владимир разыскал в шкафу одну из самых мягких плетей и, размахнувшись, ударил ее по ягодицам. Она вскрикнула от боли и крепко сжала пальцы рук и ног. Удары посыпались на нее градом. Но тут, же вместо обжигающей боли, она ощутила, как невидимый горячий поток ворвался в ее естество, распаляя все желания сильнее прежнего. Диковинная плетка не так сильно била, сколько согревала ее нежную кожу. Это были сильные и необыкновенные ощущения. Совсем новые для нее. Хотя, она лгала. Она помнила их. Помнила из прежней жизни. И теперь, вспоминая, она откровенно наслаждалась ими, выгибаясь для новых ударов. Вся ее промежность увлажнилась еще сильнее. Припухли нежные дольки выпуклой раковины, выдвигая вперед плотный бугорок, налитой кровью плоти. Она чувствовала, что вот-вот получит новый оргазм, оргазм чудовищной силы. Только от одних ударов мягкой плетки.