А ведь в детстве, на крыше дедушкиного сарая все было иначе. На дудочке нельзя было просто играть, нельзя было лишь дуть и тупо переставлять пальцы. Нужно было раствориться в целом мире, стать им полностью – целым, огромным, пронизанным ветром, и тогда он давал то, чего не хватало маленькой девочке: надежду, светлую капельку понимания в грусть, и радость будущих взлетов.

– Я больше никогда никого не предам. – отчетливо шепнула Инна.

Воздух ожил, зашуршали листья, по коже пробежал ласковый холодок. Ветер напрягся и дунул сильнее, как в детстве, когда Инна сидела и играла на дудочке.

Вороны хрипло закаркали и тяжело хлопая крыльями взвились в пронизанное солнцем небо. Инна обернулась.

По аллее прямо к ней шел молодой человек. Ворот светлой рубашки распахнулся навстречу ветру, темные волосы развевались густыми прядями. Казалось, что ветер, как пушистый котенок, бежит у его ног.

Он был точно как дядя Миша – похож удивительно, только моложе, чем Инна помнила дядю.

Сердце застучало от необъяснимого предчувствия, мир в глазах на секунду померк и, когда она открыла глаза, незнакомец уже держал ее за руку.

– Что случилось? – осторожно спросил он. – Ты плачешь..

– Мне плохо… – честно призналась Инна.

– Я не знаю. Что с тобой случилось, но я хочу тебе помочь. – задумчиво сказал молодой человек. – Меня зовут Сергей. Пойдем ко мне. Место найдется.

Инна оперлась на его руку и встала, убрав с лица непослушную прядь. Ветер не переставал резвиться.

Она сомневалась лишь пару секунд.

– Ты правда хочешь помочь? Просто так?

Сергей кивнул. Листва шумела над головой, как море.

– Тогда пойдем. – решилась Инна. – Если честно, я сегодня не в состоянии ничего решить, а завтра наверняка что-то придумаю. На одну ночь. Я свернусь где-нибудь в уголочке…

– Нет проблем. – Сергей пошел вдоль клумбы, заросшей диким ковром цветов.

Ветер путался под ногами.

Новый знакомый повел по дорожке и они вышли в густую аллею – заросшую, древнюю и очень сырую. Неба не было видно за сплошной крышей листвы. Точнее ничего не было видно – темный коридор из стволов, ветвей и плюща. В конце неясно серел выход, и когда до него дошли, пришлось буквально протиснуться в узкую арку и сразу свернуть направо.

Шум улицы остро коснулся ушей.

Дом был чудноват, как и многие старые дома в Питере. Крышу его завершала большая мансарда.

– А вот там я и живу! – весело сказал Сергей.

– Прямо наверху?! – удивилась Инна. – Я давно мечтала побывать в такой квартире. Мне кажется там должно быть чудесно.

–Да. Тебе понравится.

Они долго поднимались по серой шахте лестницы, слушая, как гудит в ней сквозняк. И эхо повторяло шаги.

Квартира тоже встретила их сквозняком. Захлопала штора.

– Я не люблю закрывать окна. Зима для меня – мука. Зато, как только наступает весна – у меня все настеж. Но если хочешь, я закрою.

– Нет-нет! – воскликнула Инна. – Мне нравится! Так похоже на дом ветра. Будто тут живет ветер.

Сергей улыбнулся:

– Может быть и так. Тапочки под вешалкой. – разуваясь, подсказал он.

Коридорчик прихожей продолжался и превращался в небольшую кухню. В открытую дверь была видна светлая комната с огромным почти во всю стену окном с балконом. Вернее из окна был выход прямо на крышу, на которой была небольшая площадка, похожая на балкон.

Пол в комнате был устлан квадратами тонких циновок – одна к одной, от плинтуса до плинтуса. В торцевой стене незаметно пристроился шкаф с раздвижными дверями. Белые стены создавали ощущение пространства, а размашистые картины без рамочек изображали бамбук, журавлей и обезьян, которые ловят ниточки лунного света. Мебели почти не было, только стеллаж, уставленный деревянными статуэтками пляшущих стариков, и низенький столик с вазочкой посередине. Один диван. Тоже низкий, почти матрац.