Он подхватил жену на руки и страстно поцеловал. До спальни они не добрались…

Когда Кристина уютно устроилась рядом с ним перед камином, оставшись в одних лишь серьгах, де Джерси вздохнул.

– Какой же я счастливчик, – пробормотал он.

В течение нескольких месяцев после завершения сезона гладких скачек Флэш-Рояль почивал на лаврах. Де Джерси погрузился в заботы о своем дворе. Он выставлял участников на международных конных состязаниях, часто летал в Дубай и Гонконг. Наступил декабрь, и тренировки Флэш-Рояля почти сошли на нет. Начиная с ноября его программа включала лишь иноходь и бег рысью, но после Рождества нагрузка обещала увеличиться перед подготовительными скачками. Согласно плану, в апреле он участвовал сперва в соревновании «Трешер трайэл» в городке Сандаун, затем в Лингфилдском дерби.

Сидя за рулем гольф-кара, де Джерси заехал на конный двор. Он оделся в клетчатую кепку, бриджи для верховой езды и желтый кашемировый свитер поло с твидовым пиджаком от Харрис. Изготовленные вручную сапоги для верховой езды из коричневой кожи не просто блестели, а сияли. Де Джерси, как обычно, поздоровался со всеми, кого встретил на пути, и в первую очередь нанес визит Флэш-Роялю. Жеребец до сих пор отличался задиристым нравом, демонстрируя это при каждом удобном случае. Конюхам от него доставалось, некоторых он даже покусал. Де Джерси забеспокоился, что если не кастрировать этого скакуна, то управляться с ним будет невыносимо. К тому же он представлял опасность и для других лошадей конного двора, проявляя к ним агрессию. Де Джерси совсем не хотелось идти на такую меру, и вскоре Флэш-Рояль, словно почуяв, что стояло на кону, наконец утихомирился.

Спустя некоторое время де Джерси вернулся к гольф-кару и проехал в восточное крыло двора, чтобы взглянуть на привезенную из Ирландии кобылу.

Только он завел мотор, как затрещал мобильник. Звонила жена, несвойственным ей образом нарушая его обычные утренние дела.

– Что случилось? – спросил де Джерси.

– Дело в Дэвиде. Звонила Хелен, – по телефону шведский акцент Кристины был особенно заметен. – Она очень встревожена. Я толком не разобрала ее слов, но, кажется, Дэвид болен. Лучше позвони ему сам.

Де Джерси вернулся в дом, очищая сапоги за кухонным порогом.

– Кристина, – позвал Эдвард. Когда жена отозвалась, он добавил: – Хелен сказала, что-то не так с Дэвидом?

– Нет.

Де Джерси прошел на кухню. Недавно они с Дэвидом обсуждали ликвидацию некоторых его капиталовложений: им следовало урезать затраты. Содержание конюшен стоило астрономических сумм, а из-за вспышки ящура соседняя ферма понесла крупные потери. Де Джерси волновался не напрасно, ведь, вложив большую часть ликвидных активов, он остался с минимальным количеством средств в своем распоряжении.

Подняв телефонную трубку, он набрал номер Дэвида, но линия оказалась занята. Де Джерси решил сперва позавтракать, а потом позвонить еще раз. На столе его ждали грейпфрутовый сок, черный кофе, два кусочка ржаного хлеба, испеченного Кристиной, и сваренное всмятку яйцо. С Дэвидом они не виделись с Королевских скачек в Аскоте, и де Джерси доверил своему консультанту все финансовые заботы о бизнесе.

Кристина вошла на кухню, держа в руках омелу и еловые ветки для украшения прихожей. Через несколько дней они ожидали доставку рождественской елки, а потом из пансионата должны были приехать девочки.

– Хелен объяснила, в чем дело? – спросила Кристина, опустив свою ношу на пол.

– Линия занята. Перезвоню позже, когда разберусь с документами.