Он сидел и умничал, что неважно какое платье, лишь бы материал хорошо поддавался, но когда Дина вышла из примерочной, его как накрыло. Он и сам не понял, с чего его так разобрало, но лишь присутствие Милки спасло салон от дальнейших разрушений, они с Диной ограничились примерочной, причем Максим ухитрился платье даже не измять, или там ткань была такая немнущаяся? Платье отложили, к нему должны были доставить коллекционные перчатки и фату.

И где он взялся этот Чайковский? В этот раз Дина совсем не хотела его отпускать, даже просила взять ее с собой. Макс бы и взял, так кроме разговора с Бетховеном ничего больше и не планировалось, возможно, он даже ночевать здесь не останется и к утру уже будет дома. Он представил как войдет в спальню, посмотрит на свою спящую девочку, вдохнет ее запах…

Максим с тоской посмотрел на часы и уже потянулся к телефону, как тут его окликнули. Провели вглубь и оставили перед дверью в кабинет Чайковского. Бетховен выглядел неважно. Кажется, даже хуже, чем в прошлый раз.

— Что, не нравлюсь? — он мигом считал все, как качественная магнитная головка. — Все правильно, Максим, мне осталось недолго. Да ты садись, в ногах правды нет.

Макс сел напротив, стараясь подавить в груди муторное чувство, которое возникало у него в определенные минуты и безошибочно подсказывало, что именно сейчас в его голову направлен прицел автомата.

— Максим, я умираю. Молчи, не перебивай, — он жестом остановил пытающегося возразить Макса. — Мне нужна твоя помощь. Вчера вернулась Марго.

Маргарита, дочь Чайковского, училась где-то за границей, где именно, Макс не уточнял, не надо было. Он внутренне подобрался, как перед прыжком с парашютом, начало нравилось ему все меньше и меньше.

— Она должна заменить меня. Но ты сам понимаешь, это кодло съест девчонку и не подавится. Ей нужна хорошая защита.

— Я помогу Маргарите Игоревне, можете не сомневаться…

— Ты, я слышал, жениться собрался? — перебил его Бетховен. — На студентке своей?

Максим молча кивнул, пытаясь понять, куда клонит старый паук. Раньше тот и так собирался передавать дела ему и Михалю, своему первому помощнику.

— Максим, наступают другие времена. Время дворовой шпаны уходит. Кем ты хочешь быть, тем, кто управляет денежными потоками или тем, кто отщипывает от них, что в руку упадет? Стране нужна элита, новая кровь, если угодно. А среди элиты так не принято, мой дорогой, — он протянул руку к стакану, Макс налил воды, старик кивнул и, закрыв глаза, сделал глоток. — Брак это то, что должно помочь укрепить связи, занять новое положение, подвинуть, в конце концов тех, кто уже засиделся. Что тебе даст твой бесполезный брак?

— Что вы хотите? — Макс старался, чтобы голос его не выдал.

— Я хочу, чтобы ты женился на Марго. Ей не нужен надсмотрщик, Максим, ей нужен муж. Она положила на тебя глаз, не буду скрывать, еще три года назад положила. А теперь вернулась и узнала о твоей свадьбе… — он словно выругался. — Я хочу, чтобы ты полностью заменил меня здесь, Михаль подавится слюной, конечно, но им всем придется принять тебя, как моего зятя, куда денутся. В твоих руках будут мои деньги и мои связи, а авторитет ты себе заработаешь, ты парень талантливый, не чета многим нынешним, — он закашлялся и снова схватился за стакан. У Максима зазвонил телефон. Бетховен махнул: — Ответь!

Звонил Ворон.

— Макс, Лану в посадке нашли. Яременко фотки показал, там вообще…

Максим отбился и поднял глаза, всеми силами стараясь унять дрожь в руках и клокочущий в груди гнев. Зачем было трогать Лану? Что она им сделала?