И никто ему не указ. Ни высокое происхождение, ни косые взгляды светских особ, ни опасность покидать пределы Франции именно сейчас, когда его голова резко подскочила в цене у могущественных злопамятных врагов.

Плевать! Какой враг достанет его здесь, между небом и морем?

Принцессы рискуют не меньше, отправившись на месяц в Англию, по приглашению своей "кузины Лилибэт" (английской королевы Елизаветы II). Придворное сопровождение сотни слуг — совершенно не аргумент в пользу их безопасности. Заговоры всегда плетутся под самым носом у придворной охраны, и что-то трудно припомнить случай, когда бы сработала бдительность гвардейцев, а не случайно оброненный заговорщиками кончик нити привел кого-то наблюдательного и предприимчивого к открытию их тайных планов.

Когда вечером, после майского бала на дне рождения принцесс, Виола и Гиацинт объявили наконец о грядущей свадьбе, двор взорвался бурей восторга. В тот момент мало кто знал, что над праздником нависала тень готовящегося убийства, и пока другие отплясывали на балу и смаковали именинные яства, Гиацинт и компания распутывали многослойный заговор[1]. Знакомые и малознакомые радовались беззаботно, ведь свадьба влюбленных это всегда весело и так романтично!

Крёстная мать принцесс, знаменитая дама-благотворительница мадемуазель Пассифлора[2] (которая не пережила бы этот бал без помощи Гиаицнта и его друзей) подарила молодым к свадьбе небольшой парусник. Пассифлора давно знала семью Гиацинта и его самого. Лучший подарок придумать невозможно.

Маршрут свадебного путешествия не обсуждался. Италия, Форенция, в гости к семье Георгин. Джордано Георгин не принимал возражений и объявил бы новым друзьям вендетту, а умножать своих врагов сейчас было некстати.

Капитан хотел дать яхте имя своей возлюбленной и стоял за "Виолетту". Но невеста воспротивилась:

— Я буду ревновать! Яхта прекрасна, ты хочешь, чтобы все говорили: "Ах, твоя "Виолетта" такая красавица! С такой куколкой хоть на край света!" И прочее…

Муж засмеялся:

— Ну, считай, что они говорят о тебе. Ты всё равно лучше всех.

— Нет уж, выбирай! Или я, или она! Раз на твой взгляд мы обе заслуживаем комплиментов, то получать их желательно раздельно. Придумай другое имя.

— Назови "Матиола" в честь маркизы, — посоветовал Джордано, имея в виду, что маме Виолы понравится этот ход. Ее отношения с зятем до свадьбы нельзя было назвать теплыми и дружескими. Если бы не заступничество Пассифлоры…

Но давний друг Розанчик, паж королевского двора, высказался вполне определённо:

— Не вздумай! Корабль, названный именем тёщи, потонет, даже не выйдя в море. Пусть лучше будет "Флер-де-Лис".[3] Очень патриотично.

— Оч-чень, — согласился Гиацинт. — Это ведь не океанский крейсер. Тут нужно что-то такое… — он пошевелил пальцами, как бы перебирая клавиши фортепиано.

— "Дельфиниум", — сказала Виола.

Во избежание соперничества, она решила выбрать мужское имя.

— Как ты сказала? — встрепенулся Розанчик.

— Дельфиниум.[4]

Она покачивала название на ладошке, словно кораблик. Друзья с минуту молча смотрели на неё, чувствуя, как имя намертво прирастает к яхте.

— Годится, — Гиацинт в качестве поощрения поцеловал невесту. — Я знал, что ты у меня умница.

— Стараюсь. Надо бы посмотреть на него, вдруг имя не подходит.

— Подумаешь! Не подойдёт, перестроим яхту. Нет проблем!

Малыш "Дельфиниум" по классу оказался двухмачтовой бригантиной на 250 тонн, при хорошем ветре он давал скорость выше пятнадцати узлов.

«Игрушка что надо! — с завистью говорили моряки. — Настоящая гоночная яхта для кругосветной регаты!»