Никита покачал головой – нет.

– А отпечатки пальцев на машине? – не сдавалась Катя.

– Только самого Антона Хвощева и Полины Чибисовой – те, что изъяли в салоне с приборной панели, с внутренней стороны дверей и с их дорожных сумок в багажнике. С корпуса машины дождь смыл все – нет ни одного пригодного для идентификации отпечатка.

– А следы на месте?

– Ливень превратил поле в топь. Там, наверное, и вчера еще не все просохло, да?

– Да. Там такая лужа, – сказала Катя тихо. – Целое красное море.

– У тебя-то самой какие идеи возникли из того, что ты увидела? – спросил Колосов, закуривая.

– Ну, приехали они туда, бесспорно, сами. Свернули с магистрали в поля. Трубников считает, что… В общем, и мне кажется – причина простая: они искали уединения. Как и все новобрачные в первую ночь.

Колосов смотрел на Катю.

– Место там глухое и безлюдное, – продолжала она, – поле, колосья высокие. Мы когда в рожь вошли, я даже растерялась, не по себе как-то стало. Даже днем там… странно. Тихо, кругом ни души на многие километры. А ночью, наверное, вообще… Знаешь, я ржаное поле видела первый раз в жизни. Раньше только по телевизору. И мне всегда казалось, что хлеб растет как-то… ну, светло, что ли, радостно. А там все как-то по-другому, хотя рожь зреет богатая… Они приехали туда в третьем часу ночи, и кто-то там на них напал. Возможно, они наткнулись на кого-то или их кто-то преследовал. Только вот я о чем все думаю: отчего этот «кто-то», убив Хвощева таким жутким способом, не тронул Полину? Оставил Чибисову живой свидетельницей? Значит, он не боялся, что она его в будущем может опознать? Значит, это был кто-то не местный, кто-то, не связанный с Славянолужьем? Может, какой-нибудь гастролер, транзитник или бомж, который сегодня здесь – завтра там?

Колосов снова пристально посмотрел на Катю.

– Я не стал бы тебя даже беспокоить, если бы речь шла о каком-то бомже, – хмуро буркнул он. – За кого ты меня принимаешь, а?

Катя вздохнула.

– А что я своему Вадику скажу? – спросила она уныло.

– Скажешь, что это очень ответственная служебная командировка. Скажешь, что тебя сам начальник управления, генерал, выбрал из многих, многих и многих.

– Вообще-то он сможет приехать ко мне в пятницу и на все выходные, – осенило вдруг Катю. – Места там красивые. Интересно, а в этой Славянке рыба водится? Жаль, Сережечка Мещерский с группой экстремалов в Приэльбрусье уехал. А то бы они оба там с удочками сидели на бережку, карасиков ловили. И мне было бы веселее, спокойнее, правда?

Колосов мрачно пожал плечами. Сергей Мещерский был и его близким другом, а вот любое упоминание Катей «драгоценного В.А.» резко ухудшало его настроение. Так было всегда. Катя к этому привыкла. Иногда не обращала на это внимание, а иногда делала это нарочно. Как, например, сейчас.

Она ждала, что ответит Никита.

– С отдыхом на природе там вряд ли получится, – хмуро сказал он. – И вообще, Катя… Когда ты там будешь, веди себя предельно осторожно. Это не то место, чтобы расслабляться, несмотря на всю его красоту и тишину. Полину Чибисову допросить необходимо. Это теперь задача номер один в любом случаем. Остальное – по обстановке. Мне будешь оттуда регулярно звонить – мобильная связь там работает.

– И в случае непредвиденной грозной опасности ты сразу же примчишься меня спасать, – усмехнулась Катя.

– Хоть днем, хоть ночью, – без тени улыбки ответил Никита.

И от этой его серьезности у Кати – вот странное дело – одновременно и на душе потеплело, и стало тревожно, беспокойно. Видимо, вопрос о ее славянолужской командировке был предрешен. И от ее мнения мало что зависело. А ведь она думала, что уже никогда не вернется туда. Более того – она чувствовала: она не хочет туда возвращаться. Потому что именно это место – в то мгновение у нее не было в этом никаких сомнений – приснилось ей во сне, который она отчего-то не в силах была забыть.