Но попытка оказалась весьма неуверенной, так что Антону не составило никакого труда прижать к себе Зою, на этот раз стоящую к нему лицом, и, отбросив с ее раскрасневшегося лица светлые кудри, сказать:

– То, что для других в жизни лишнее, для нас – ее неотъемлемая часть.

А потом он ее поцеловал. Коротко, нежно, но требовательно. Оторвавшись от ее губ, молодой человек посмотрел на Зою, словно задавая ей немой вопрос.

И в ответ она сама поцеловала его.

Она не могла сказать, как долго длились их поцелуи на балконе в спальне родителей Павлика, но все прекратилось в тот момент, когда в коридоре раздались громкие голоса и кто-то пьяным баском воскликнул:

– О, смотрите, тут дверь открыта! И какой тут классный траходром! Ой, давайте на нем все вместе поскачем?

Очарование момента было нарушено, и Зоя, плавно отстранив Антона, который, кажется, был готов продолжать с ней целоваться и при случайных свидетелях, выбежала с балкона, минуя кровать, на которой, как она отметила краем глаза, расположились несколько девиц с каким-то солидным бородачом.

– Ой, да тут уже занято? Извините-извините, мы не посягали на ваше любовное гнездышко! – прилетели ей в спину слова, сопровождаемые глупым хихиканьем.

Сбежав по лестнице вниз, Зоя наткнулась на Павлика, который был уже несколько под мухой.

– Я тебя все это время ищу! – заявил он и не очень-то любезно дернул ее за руку. – Где ты была?

В этот момент по лестнице спустился Антон, который, впрочем, сделал вид, что их не видит, и направился прямиком на террасу.

Однако брошенный ему в спину пламенный взгляд Зои не ускользнул от Павлика, который, несмотря на уровень алкоголя в крови, не потерял бдительности.

– Ага, понимаю, где ты была. И с кем! Знал же я, что приглашать этого шаромыжника не стоит. И мама меня предупреждала, да и сам я в курсе, что он за человечек!

Павлик снова потянул Зою за локоть, а та, высвободившись, заявила:

– И что же он за, как ты говоришь, человечек? Не забывай, это твой троюродный брат! И почему ты его так называешь!

Икнув, Павлик зло ответил:

– Увы. Лучше бы он им не был.

И идиотским голосом, подвывая, продолжил:

– «В чем сила, брат?» Так вот, если сила действительно в правде, то мой троюродный братец Антоша – шаромыжник, бездельник и на редкость сомнительная личность. Меняет девиц как перчатки и, если уж на то пошло, кажется, не только девиц…

Он зашелся пошлым смехом, а Зоя холодно ответила:

– Павел, ты пьян! На тебя смотреть тошно.

Ее жених взвился.

– На себя посмотри, рыбка моя! Помада по всему лицу, глаза в кучу. Что, наш пострел Антоша везде поспел и уже сдюжил тебя знатно окучить? Ну, он это умеет. Смотри сама!

Он ткнул ее в бок, заставляя наблюдать за тем, как Антон на террасе более чем любезно чирикает с какой-то барышней во всем черном и с массивным кольцом в носу. Зоя ощутила, как у нее заныло в сердце и на глаза навернулись слезы.

Но почему, почему?

Антон держал руку на не самой тонкой талии девицы, как недавно делал это с Зоей, и чмокал ее в щечку.

– Ну что, убедилась, что за субчик этот твой Антоша? Все равно лучше меня тебе не найти, рыбка моя! У-у-у-у-у!

И молодой человек полез к ней со слюнявыми поцелуями.

Зоя, чувствуя, что вот-вот расплачется, оттолкнула своего незадачливого жениха и поймала на себе взгляд Антона, который, заметив ее, тотчас убрал руку с талии особы в черном и с кольцом в носу.

Он двинулся к ней, Павел же, сопя, снова попытался обнять ее.

Подоспевший Антон, резко оттолкнув своего троюродного братца, заявил:

– Тебе же велели не распускать руки, разве не слышал?