Четыре могилы. Четыре тёмные зловещие ямы. Три гроба больших и один маленький. Почему они закрыты?

– Почему они закрыты? – спросила я. – Мне нужно их видеть.

– Кэти, детка, они сильно покалечились. Не надо смотреть. Они уже не такие… – голос дяди дрожал.

– Вы не понимаете. Мне нужно на них посмотреть, в последний раз! – Я оттолкнула державших меня людей и двинулась к первому гробу.

Дрожащими руками робко открыла половинку со стороны головы. Пальцы потянули кружевную ткань, и материя сползла, обнажая тёмный волос, женскую голову, распухшее лицо всё в тёмных пятнах… Меня обдало жаром, и я пошатнулась.

– Это твоя мама, – глухо отозвался дядя, поддерживая меня под локоть.

В следующем гробу был отец. Но его тело хуже сохранилось. То, что я увидела, мало походило на голову человека. Конечно, работники морга старались сохранить разбитые, разлагающиеся такни. Но это было всё равно, что смотреть на кусок мяса с остатками волос. Детский гроб я пропустила намеренно, боясь за своё психическое состояние. Открыв последний, увидела смуглое лицо своего брата. Он тоже плохо сохранился, но я узнала его. Слёзы сами потекли по щекам. Горячими ручейками они стекали на подбородок и капали прямо на отделку гроба.

Внутри меня всё задрожало.

– Эрик… – прошептала я, глотая солёные капли. – Эрик… почему? – Мое тело стало оседать, но дядя крепко держал, не давая упасть. Я старалась сдерживать себя, но тут не удержалась.

– А-а-а! Нет! – вырвалось у меня. – Почему они?! Почему все?! За что?! За что?! Я ведь теперь одна! Господи, где ты?! Почему позволил этому случиться? Почему?! Почему забрал их всех? Зачем меня оставил?

Впереди вдруг что-то промелькнуло. Я моргнула, заставляя порцию слёз уйти из глаз, и увидела Эрика. Он стоял поодаль и смотрел на меня, приложив указательный палец к губам. «Тсс… Кэти, не нужно обвинять Бога», – его голос звучал где-то внутри меня. Я перевела взгляд на гроб, где уже закрывали тело материей, и снова посмотрела на стоящего в стороне брата. Волна ледяного ужаса окатила меня, заставив зажать рот рукой, чтоб не закричать. Но откуда-то неожиданно пришли слова: «Успокойся, всё хорошо, дыши глубоко», – и они подействовали. Стало понятно, что никто, кроме меня, не замечает Эрика.

– Мне уже лучше, – тихо сказала я дяде, уверяя для того, чтобы он перестал меня поддерживать. Потом отошла в сторону, делая вид, что хочу побыть одна. Пришлось украдкой посмотреть на брата вдалеке, отчего лёгкая дрожь снова прошла по моему телу.

Эрик приблизился, но не на много.

– Не хочу тебя пугать, – сказал он. – Кэти, не бойся меня.

Я оглядела брата с головы до ног. Как такое может быть? Он ведь лежит там, в гробу… Его никто не видит, кроме меня. Это что, сумасшествие? Мало того, что память потеряла, так ещё и бредить начала.

– Ты разве не умер? – решилась тихо заговорить я.

Эрик улыбнулся:

– Всё правильно, умер.

Мои догадки о сумасшествии подкрались ближе.

– Почему же ты стоишь тут? – спросила я, опасаясь подтверждения новой болезни.

– Я умер только среди вас, живущих здесь. А на самом деле никто не умирает, чтобы исчезнуть навсегда. Всё продолжается, но в другой форме.

Позади меня стояло много людей в траурных одеждах, но с Эриком говорила я одна.

– Почему другие тебя не видят?

– Тех, кто умер, не видят обычные люди.

– Не видят обычные? – Я растерянно оглядела людей с похоронной процессии. – А что со мной не так?

Когда я повернулась к брату, его уже не было. Эрик исчез. Так же внезапно, как появился.

– Кэт, сейчас начнут погружать, – сказал подошедший Андрей, тот самый, который утверждал, что мы близко знакомы и встречаемся. Он взял меня под руку и повел обратно. – Подойдём поближе.