4. Глава 4.

Музыка бьёт по ушам, а девки пляшут на столе. И ведь выдерживает, добротный, советский. Я на нем ещё в детстве уроки делал. Смотрю на трех самочек, которых привели друзья отметить мою новую жизнь, мою свободу. Одна телка особенно сочная, привезённая будто специально для меня, выкручивает задницей восьмёрки, сверлит меня полупьяным взглядом из-под густой чёрной челки.

— Нравится? — кивает Грибанов на шлюшку.

Я пожимаю плечами. Вроде и голоден, но с пола подбирать не хочется. В соседней квартире, возможно, за стенкой, сидит куда более лакомый кусок. И в ближайшее время я планирую её распробовать.

— Мне больше понравится информация и новые документы.

— Погнали на балкон, — кивает он. Со стола мне на колени падает телочка, но я её спихиваю.

— Посиди. Твоей жопе сегодня предстоит ночной секс-тур, — шлёпаю её по заднице и иду за Олегом. Он изрядно раздался за последние пять лет. Семейная жизнь не щадит никого. — Как Оля? Не прибила ещё?

— Да она не в курсе, живёт в своём прекрасном выдуманном мире, где никто никому не изменяет, — машет он девчонкам. Достаёт из сумки пакет документов. Я рассматриваю свежие корочки. Он всегда был спец по документам. Мог достать что угодно и где угодно. Наверное, только благодаря ему я сел на пять, а не пятнадцать.

Теперь я — Стас Романович Валеев. Паспорт, загран, права. Всё как положено. Даже диплом.

— Преподаватель физкультуры? Серьёзно?

— Отличное прикрытие. В этом районе тебя никто не знает. Поживёшь спокойно, придумаешь, как утопить этого урода, а мы с Генычем — рядом. Сам знаешь.

— Знаю, — мрачно киваю, разглядывая диплом. Физрук, блядь. Даже иронично. Соседка вряд ли станет трахаться с бывшим смотрящим по центральному району, а вот с простым физруком — почему бы и нет.

Тем более, сколько чудных тренировок можно устроить, пока лифт зависает на этаже.

— Погнали. Я столько не трахался, что скоро яйца взорвутся.

— Не срослось со смотрящим по зоне?

— Литвинова сняли за взятки, а новый — даже разговаривать о шлюхах не стал. У нас там весь лагерь выл.

— Подкачался, смотрю, пока брёвна таскал? – толкает он меня в спину.

— Поржи мне ещё. Главное, чтобы девки, которых ты притащил, не оказались брёвнами.

Возвращаюсь в комнату. Тепло, как в сауне. Воздух густой. Пот, алкоголь и женская плоть смешались в коктейль, от которого слегка мутит — но приятно. Вливаю в себя ещё виски. Горло обжигает, внутри становится легче, глупее. Танцую под блатняк, уже не парюсь. Виски работает, музыка гремит, кто-то стонет, кто-то ржёт. Жизнь пошла.

Ты меня не лечи

И не води рукой

Я уже как большой

И, сука, сам всё знаю

Лучше со мной давай

Танцуй или играй

Пой, ну или читай (Каспийский груз)

И тут — звонок. Сквозь гитару Гены — металлический, назойливый.

Полночь. Загуляли. Но я слишком долго жил по чужим правилам. Пора жить по своим.

— Кто там? – орет Гена, останавливая руки, которые ловко перебирали струны.

— Да соседи. Не привыкли к вечеринкам. Бабка уже приходила, но увидела меня и сбежала.

— Так зови к нам. Налаживай, так сказать, контакт, — ржёт Егор, утыкаясь мордой в сиськи своей шалавы.

Открываю дверь — и замираю.

На пороге не участковый, не пьяный сосед, не недовольная бабка с пятого. А она. Моя соседка. Я думал, в юбке она сексуальна, но эта шёлковая пижама открывает для фантазии ровно столько участков тела, сколько нужно. Или я просто бухой в хлам, что готов выебать ее даже в этом.

Под тканью угадываются упругие шарики, и я впервые чувствую, как меня выбивает не виски, а она. Стоит на пороге, как будто нечаянно, но с таким выражением, что сразу ясно — думала, стоит ли идти. А потом пошла. Значит, хотела.