– Кем сказано?

– Да хрен его знает! – выдохнул Коленкин. – Письмецо я получил, без обратного адреса. Мне его секретарша, вместе с утренней корреспонденцией, вручила… Я ее как раз хотел поутрянке рачком поставить, для бодрости, а когда письмецо вскрыл, всякое желание, веришь, пропало… Там все грешки мои перечислены и не только – мои… И сказано, что отныне все перечисления будут идти на один лицевой счет и чтобы ни копейки Данилову, тебе то есть, и его, твоим, значит, соплякам… И это только предварительное, типа, условие дальнейшего сотрудничества, а основные будут обсуждены вот за этим столиком…

– Интересно, кто это такой борзый?

– Вот и я подумал, – кивнул «автомобильный бог». – И тебя решил взять… А тут – эти… Что если тот тип из-за них к нам не подойдет?

– Ну не подойдет, тебе-то какое горе?

– Он обещался список наших прегрешений в ментовку снести.

– Письмо при тебе? – спросил я. – Покажи!

– Да не могу я тебе его показать!

– С чего вдруг?..

– Да понимаешь, я через пять минут, как только прочитал его, спохватился, а на столе…

И он вдруг осекся.

– Опять он!

– Кто? – спросил я, не оборачиваясь.

– Пусть русалку отдаст! – пробормотал во сне лжеклассик.

Похоже, он не притворялся, а действительно спал.

– Да Стропилин этот твой! – злобно пробормотал Коленкин. – Гони ты его, Санек! Чего он сует нос не в свои дела?!

Я все-таки оглянулся. К нашему столику опять приближался Кеша. И в самом деле послать его, что ли, куда подальше? Он, конечно, набивался ко мне в ассистенты, но мало ли кто о чем мечтает? Правда, меня смущало два обстоятельства – уж очень уверенное сегодня у него выражение лица, а вот Митрофаныч его явно боится. Лицо – что! За него бывшего комсомольского деятеля всегда пощупать можно, а вот непонятный страх «автомобильного бога» иное дело. Выходит, директор СТО знает о Стропилине что-то такое, чего не знаю я.

– Он все еще здесь? – презрительно осведомился Кеша, указывая пальцем на Третьяковского?

– Слушай, чего ты к нему привязался? – не выдержал я. – И вообще – надоел! Вали отсюда, пока цел!

Стропилин обратил на мои слова ноль внимания.

– А письмецо превратилось в горстку пепла, не правда ли, гражданин Коленкин? – спросил он, обращаясь к ошеломленному директору городской СТО.

Тот судорожно дернул головой, соглашаясь и бормоча:

– Так неужто это ты… вы..

– Да, это мое письмо, специальным образом обработанное, – кивнул Кеша. – Так что мы еще посмотрим, кто отсюда уберется?

Это он уже в мой огород метнул камешек.

– Ты не понял, братан, – откликнулся я. – Мне насрать на твои игры, но ты сунулся на мою делянку и твои дешевые понты здесь не канают.

– Это ты им можешь голову дурить, чувак! – огрызнулся Стропилин. – Я-то знаю, кто ты на самом деле?

Рука моя сработала рефлекторно. Еще мгновение и это дешевый понтярщик снес бы в элитном кабаке пару столов, но в запястье мое кто-то вцепился железной хваткой. Я бы и вцепившегося стряхнул сейчас, как пушинку, но увидел вымученную улыбку лжеписателя, который сделал вид, что ухватился за мою конечность, чтобы подняться. Митрофаныч наблюдал за этой сценкой в полном обалдении, а наглый Иннокентий – с насмешкой. Я помог Третьяковскому подняться.

– Проводи меня до дому, дружище, – попросил он заплетающимся языком и взглядом показал – не спорь.

– Ладно, пойдем! – пробурчал я.

– Саня-Саня-Саня! – принялся канючить «автомобильный бог». – Куда ты! Погоди!

– Ни на что не соглашайся и ничего не подписывай, – напутствовал я его. – Это дешевый фраер – не более.

Директор СТО сник, а – Стропилин лишь хмыкнул. Я подхватил Графа под руку, довел до его до гардероба. Мы оделись и вышли из кабака.