Ладно, завтра будет видно. Сегодня у меня – посещение «коллеги». После уроков у меня еще оставался вагон времени, и я решил заскочить в комиссионку. Рудик, правда, не звонил, но мало ли… И я покатил на улицу Дзержинского, к дому 17. Увидев меня, торгаш радостно заулыбался. Из чего я сделал вывод, что товар есть. Едва поздоровавшись, Рудольф поманил меня в подсобку, как и во всяком другом советском магазине заваленную коробками с дефицитом, и тут же выложил несколько стопок видеокассет.

– Ого! – сказал я. – Это все мне?!

– Двадцать штук, – сияя, откликнулся торгаш. – Я хотел звонить тебе сегодня вечером, но если уж ты сам подъехал…

– И сколько с меня?

– Только тебе, как постоянному клиенту, – по четвертаку штука.

– Ладно, – поморщился я и полез за бумажником. – Завернуть есть во что?

– Я тебе коробку дам…

Пока я отсчитывал купюры, Рудик достал коробку и сложил в нее кассеты с фантастикой. Расплатившись с ним, я взял коробку и потащил ее в машину. Посмотрел на часы, убедился, что до встречи с трудовиком еще минут сорок. Зная, что Витек не слишком гостеприимный хозяин, я предпочел бы заранее перекусить. Для ресторана времени маловато, а вот в кафешку заскочить в самый раз успею. До «Диеты» от комиссионного магазина всего пара кварталов, и я направился туда.

Войдя внутрь, я подошел к раздаче, взял четыре пирожка и какао, и принялся искать свободное место за одним из столиков. Ну и опять увидел знакомую физиономию. Судя по отросшей щетине, мутному взору – гонорар уже закончился. Литейский классик снова скатился до дешевой кафешки, но еще не опустился до пивнушки. А значит, пока еще относительно вменяемый. И я потащил поднос к его столику. Миня кивнул мне, словно мы с ним только что расстались и даже освободил место для моей тарелки и стакана.

– Ну что, товарищ Третьяковский, гонорар уже заканчивается? – спросил его я.

– Не помню, я у тебя в долг брал? – вопросом на вопрос отозвался он.

– Брал, но вернул…

– А-а, ну тогда, значит, могу еще взять…

– Можешь, – подтвердил я. – Только у меня есть предложение получше.

– А – именно?

– Ты бросаешь пить, а я беру тебя на зарплату.

– А ты – кто?

– Неужто не помнишь, Миний Евграфович?

– Да нет, я прекрасно тебя помню, – пробурчал тот. – Ты каратист, физрук, хороший парень… Я в том смысле спрашиваю, как ты можешь меня взять на работу, если ты не главный редактор и не председатель Союза писателей?

– Я хуже, чем главный редактор, я хозяин города.

Это было шутка, и писатель догадался об этом. Он хмыкнул и покачал головой.

– Ха! Смешно… Хозяин города – это предгорисполкома… Не слыхал, чтобы Степанова переизбрали.

– А вот про работу я не шучу, – продолжал я. – Мне понадобится человек на должность ну, скажем, литературного секретаря.

– Собираешься писать мемуары или пособие по каратэ?

– Там будет видно… Ну что, согласен?

– И сколько ты мне положишь жалования?

– Для начала – двести.

– В месяц?

– Да, на время испытательного срока, – ответил я. – Если оправдаешь ожидания, может и подниму.

Глаза писаки загорелись, но он сразу стал набивать себе цену.

– Я за роман получаю до трех-четырех тысяч, за повесть – полторы-две, а за пьесу, с учетом постановочных, могу и до десяти заколотить!

– И сколько же ты времени тратишь на роман?..

– Год или два… Иногда больше.

– Давай посчитаем… Допустим, ты укладываешься в год и получаешь в итоге три штуки, то в месяц у тебя получаются те же двести пятьдесят рэ… Кроме того, я ведь не собираюсь тебе запрещать и дальше писать свои романы и пьесы, так что считай это дополнительным заработком.