Ночь я проспал, как убитый. Рано утром вошла Вера, измерила мне давление, дала какие-то таблетки. Потом приперлась нянька, делать уборку. Затем был завтрак. После него – обход. Олег Борисович сказал завотделением, что сегодня за мною еще понаблюдают и если не возникнет осложнений, завтра утром меня выпишут. Молодой заведующий величественно кивнул. Когда обход закончился, пошли посетители. Как я и думал, первым приперся Симочкин хахаль.

Кто-то поцарапался в дверь. Я громко разрешил войти. Белая створка приоткрылась и в щелочке показалась очкастая и прыщавая физиономия незнакомого парня, лет восемнадцати. Я, конечно, сразу понял, кто это.

– Можно войти?

– Входи-входи, Славик, – милостиво разрешил я.

Он просочился целиком, что с его телосложением было не трудно. Натуральный дрищ. Руки, ноги тонкие, будто палки. Свитер и штанцы болтаются, как на вешалке. Очки то и дело сползают с курносого шнобеля. Понятно, почему этот Отелло сам не рискнул на меня рыпнуться… Ну сейчас я из него фаршмак сделаю. Я нахмурился и жестом велел ему приблизиться. У Славика затряслись губы, он коротким шажками стал подбираться к тому месту, на которое я ему указал.

– Как зовут? – спросил я.

– С-славик… – промямлил он.

– С-славик, – передразнил я его. – Ты мужик или сопляк из детсада?.. Как по-человечески тебя кличут?

– Мирослав…

– Хорошее имя, – одобрил я. – Особенно, в качестве отчества… Как только твоего сынка не станут величать – и Мимосраловичем и Милосраловичем…

Славик совсем поник. Я понимал, что поступаю не педагогично, но ведь педагогика тоже разной бывает. Иной раз и по рылу можно съелозить. Так что моральное унижение не самый негуманный метод для таких уродов.

– Что же ты, Мирослав, ко мне сам не подошел, если имеешь что предъявить?..

– Я… У меня… к вам нет претензий, – заблеял он. – Это все Серафима… Понимаете, она надо мною смеется… Говорит, что к физруку опять уйдет, если я…

– Если ты – что?

– Ну-у… не объясню вам, что вы должны оставить ее в покое…

Я аж обомлел от такой наглости.

– Это я-то ее должен оставить в покое?!

– Она говорит, что вы… проходу ей не даете…

– А кто ей еще проходу не дает, она тебе говорила?..

Парень уставился на меня ошарашенно и выдавил:

– Н-нет…

– А ты ее пораспроси, скольким еще дуракам, вроде тебя, она одновременно мозги пудрит!

Славик обреченно кивнул и повернулся к выходу.

– Э-э, нет! – окликнул я его. – Мы еще не закончили.

Он обреченно кивнул и снова повернулся ко мне.

– В школе тебя, наверное, не учили, что подговаривать других избить твоего соперника это нехорошо, – тихо, почти ласково начал я. – Если хочешь почувствовать, насколько это плохо, я могу тебе показать… – Он затрясся. – Ну да ладно, Мирослав, я слабых не бью, но в знак благодарности, ты назовешь мне имена и адреса своих дружбанов, которых на меня натравил.

– Я на вас никого не натравливал, – еле слышно прошептал он.

– Это ты брось! – прикрикнул я. – Нечего мне тут вола крутить!.. Адреса, имена, кликухи?!

– Вернее – не я сам, – поправился Славик. – Он меня заставил…

Чем дальше в лес, тем толще партизаны…

– Кто он?! – рявкнул я. – Имя на бочку!

– Я не могу сказать, – прохныкал тот. – Боюсь…

Я понял, что еще немного и он оправдает отчество своего будущего сына. Если тот у него будет. Поэтому я не стал на него давить, а пошел другим путем.

– В хреновую историю ты вляпался, Мирослав, – озабоченно проговорил я. – Получается, что ты соучастник преступления, может быть даже член банды… Понятно, почему ты боишься выдать ее главаря… Тот прикажет и твои же подельники тебя на ремешки порежут…