– Постарайся.

Закончив разговор с Артемом, Гуров отправился в приемную командира части.

Атмосфера, царившая там, вполне соответствовала выходящему из ряда вон событию. Ирина Константиновна наливала из чайника воды, чтобы запить таблетку, а из приоткрытой двери в кабинет доносился взволнованный голос Калачева:

– Как лежит? Лицом на столе? То есть не лежит, а сидит? А? Ну да. А пистолет? Табельный? С глушителем? Черт знает, что такое… Да, проходите, пожалуйста. Видите, что у нас тут… – Последние слова Калачев произнес, обратившись к вошедшему в кабинет Гурову.

– Информация с места событий? – спросил тот, кивнув на телефон.

– Да, разговариваю с Алексеем. Хотел пообщаться с Людмилой, но она совершенно не в состоянии.

– Людмила, это супруга? – уточнил Лев.

– Да, жена. Она открыла им дверь и… вот. Представляю, что ей пришлось пережить.

– Получается, утром, когда она уходила на работу, подобное развитие событий нельзя было предугадать?

– А кто его знает, – как-то странно ответил Калачев.

– То есть? – удивленно взглянул на него Гуров. – Они с мужем, я надеюсь, общались. Хотя бы изредка. Люди обычно не решаются на самоубийство ни с того ни с сего, обычно бывает какая-то причина. Близкий человек, как, например, супруга, на мой взгляд, должен быть в курсе.

– Да, конечно. В каком-то смысле… конечно. Но… у них довольно большой дом, там две половины, которые практически не сообщаются между собой. Людмила могла просто не знать.

– Они жили на разных половинах?

– То есть… иногда, – замялся Калачев. – Дмитрий он… он иногда выпивал… Не то чтобы постоянно, вы не подумайте, он не был запойным пьяницей, – поспешно добавил он. – Таких мы в части не держим. Но временами, при определенных обстоятельствах… случалось. Стресс, неприятности. Мало ли что в жизни бывает. А когда выпьет, Дмитрий, он… сложно с ним бывает. Сказать может что-нибудь неприятное, обидеть. Вот Люда и уходила на другую половину. Пережидала, так сказать, трудные времена.

– Чтобы под горячую руку не попадать? – усмехнулся Лев.

– Можно и так сказать.

– То есть сегодня утром они с мужем не виделись?

– Наверное, нет. Хотя точно я не знаю, это у Алексея нужно спросить. Или у нее самой, когда в себя придет. Если хотите, я могу сказать Алексею, чтобы узнал. Может быть, она уже может говорить, – произнес Калачев, снова поднося к уху телефон.

– Нет, не нужно. Лучше скажите ему, что туда сейчас приедет опергруппа и что до прибытия полицейских на месте происшествия нельзя ничего трогать. И уходить никому нельзя. Пусть майор Стрелков проследит за этим. Под его личную ответственность.

– Хорошо, я передам, – с некоторым удивлением пообещал Калачев. – А откуда вы знаете, что приедет опергруппа?

– Потому что я сам отдал такое распоряжение. Думаю, ребята уже выехали, так что долго ждать их не придется.

Как бы в подтверждение этих слов, у полковника зазвонил телефон и, взглянув на высветившийся номер, он понял, что звонит Панфилов.

– Лев Иванович, я возле КПП, – сообщил он.

– Отлично, Артем. Уже иду, – ответил Лев и обратился к Калачеву: – Не забудьте предупредить своих людей. Когда мы приедем, все должны быть на месте.

– Да, разумеется. Я предупрежу, – пообещал командир части вдогонку покидающему кабинет полковнику.

Пройдя через пропускной пункт, Гуров увидел черный «Ниссан», за рулем которого сидел Артем. Открыв дверь, Лев устроился на пассажирском сиденье и кратко скомандовал:

– Едем!

Молодой коллега не стал медлить и тут же завел двигатель.

– Ну и сюрприз, – выруливая на трассу, поделился он своими ощущениями. – Думаете, это самоубийство как-то связано с основным делом?