Домой Гуров приехал уже поздним вечером, но, несмотря на это, решил позвонить Орлову. Дело не терпело отлагательств.

– Добрый вечер, Петр, извини, что беспокою в неурочное время.

– Что-то экстренное по Наро-Фоминску? – сразу догадался старый друг.

– Особенно «экстренного» я там пока не обнаружил, но в целом дельце, кажется, многообещающее. Похоже, все-таки придется тебе подписывать командировку.

– Не вопрос. Завтра утром и подпишем.

– Ты оформи, а уж подпишем, как получится. Завтра утром я, скорее всего, в управлении появиться не смогу. Поэтому, собственно, и звоню. Хочу завтра в эту военную часть подъехать прямо к началу трудового армейского дня. Думаю, так рано меня там не ждут, поэтому…

– …поэтому и подъедешь, – усмехнувшись, закончил мысль генерал.

– Да, наверное, так. Но, чтобы не выглядеть невежливыми, коллег мы должны все-таки предупредить.

– Само собой.

– Правда? Ты тоже так думаешь? Рад, что у нас с тобой такое трогательное взаимопонимание. Ну, раз согласен, тогда тебе и карты в руки. Позвони им завтра, скажи, что я прибуду, что нужно обеспечить мне всяческое содействие и какое-то помещение для временного проживания. В общем, как обычно. Только будет одна дополнительная просьба.

– Слушаю.

– Этот «предупредительный» звонок ты должен сделать не когда захочешь, а только после того, как я сам позвоню тебе и скажу, что пора.

– К чему такие сложности? – удивился Орлов.

– Не хочу, чтобы они успели подготовиться. Я уехал вечером, ранним утром они меня точно не ждут, а значит, как раз утром и нужно туда ехать. Хочу первым делом переговорить с командиром части, а уж дальше как получится. Если там имели место какие-то махинации, мимо него не могло пройти. Врать начнет по-любому, но одно дело – ложь, заранее подготовленная и продуманная, а другое – неожиданная и спонтанная.

– Думаешь, может о чем-то проговориться?

– Проговориться или как-то иначе выдать себя. Если, конечно, есть что выдавать. Кто их знает, может, там и правда все по-пионерски честно и «неучтенные» боеприпасы действительно оказались на этом складе потому, что их на время перенесли туда с другого.

– Это так военные объясняют?

– Да, военные. И вместе с ними – опер, у которого это дело в разработке. Пацан зеленый совсем. Думаю, специально такого назначили.

– Чтобы куда не надо любопытный нос не совал?

– Именно. Они ему эту ценную информацию о временном перемещении боеприпасов исключительно в устном виде выдали, как я понял. Ни документы проверить не дают, ни сами официальные показания не подписывают. Верь на слово, говорят, мы военные, мы не обманываем.

– Ясно. Что ж, выходит, я был прав, чтобы докопаться до истины в этом деле, нужен человек с более серьезными полномочиями, чем рядовой «зеленый» опер.

– Видимо, да. Вот этим я и займусь прямо завтра. А ты не позабудь о моей просьбе и командировочные вовремя перечисли.

– Сделаю, шеф, – усмехнулся генерал. – Ты и сам не забывай отзваниваться, докладывать, как дело идет. Мы тут не одни, я ведь уже говорил тебе. Меня тоже доставать будут всякими вопросами пытливыми, можно даже не сомневаться.

– Само собой. Если там не все так просто, как они хотят нас уверить, я думаю, тебя не только вопросами, тебя еще и жалобами достанут.

– Это нам не впервой. Прорвемся.

Переговорив с начальником, Гуров решил проверить электронную почту. Он дал Панфилову адрес не рабочего, а личного ящика, намереваясь просмотреть дело по прибытии домой.

Выйдя в Интернет, Лев действительно обнаружил одно входящее письмо, но не успел углубиться в чтение документов, как в комнату вошла Мария.