– Мы еще точно не знаем. Они занимались подводным плаванием на Большом Каймане. На их лодке что-то взорвалось, и мы думаем, что они утонули. Ламар сказал, подробности пока неизвестны. Несколько часов назад в фирме было совещание, всех оповестили. Ламар еле добрался до дома.

– Где он?

– Около бассейна. Ждет тебя.

Ламар сидел в металлическом шезлонге у садового стола под зонтиком, в нескольких футах от стенки бассейна. Неподалеку от клумбы с цветами из травы торчала головка садовой дождевальной установки. Через равные промежутки времени из нее били струйки воды и по идеальной дуге приземлялись на стол, на зонтик, на шезлонг и сидящего в нем Ламара Куина. Он был насквозь мокрым. Вода капала с носа, ушей, волос. Голубую рубашку и брюки можно было выжимать. Обуви и носков на нем не было.

Ламар сидел совершенно неподвижно, не вздрагивая даже от новой порции воды. Видимо, он утратил всякую чувствительность. Взгляд его удерживала какая-то штука в луже воды на бетонной дорожке у ограждения бассейна, казавшаяся банкой пива.

Митч посмотрел по сторонам, надеясь, что никто из соседей не глазеет на происходящее. Соседи не могли ничего видеть – заросли кипариса закрывали от нескромных глаз бассейн и газон. Митч обошел бассейн и остановился там, где было еще сухо. Ламар наконец заметил его, кивнул, сделал слабую попытку улыбнуться и указал рукой на промокшее кресло рядом. Митч оттащил кресло чуть в сторону. Уселся.

Взгляд Ламара вновь вернулся к банке пива или чему-то на нее похожему – не разобрать. Казалось, прошла вечность, пока они сидели и слушали негромкие выстрелы дождевальной установки. Время от времени Ламар встряхивал головой и пытался что-то сказать. Митч улыбался неловкой нервной улыбкой, вовсе не уверенный, что нужно что-то говорить.

– Ламар, мне очень жаль, – решился он наконец.

Повернув голову, тот посмотрел на Митча:

– Мне тоже.

– Я не знаю, что еще сказать.

Взгляд Ламара снова оторвался от непонятного предмета, он повел головой в сторону гостя. Мокрые волосы лезли ему в глаза, красные и совершенно больные.

– Да, понятно. Но говорить действительно нечего. Очень жаль, что это произошло именно сегодня. Не хочется приниматься за ужин.

– А уж об этом тебе не стоит беспокоиться. Ни о каком ужине я и думать сейчас не могу.

– Ты их помнишь? – спросил Ламар, смахивая с губ капельки воды.

– Помню Козински, Ходжа – нет.

– Марти Козински был одним из моих лучших друзей. Он из Чикаго. Пришел в фирму за три года до меня и вот-вот должен был стать компаньоном. Опытнейший юрист, мы все им восхищались. Пожалуй, лучший посредник фирмы, блестяще вел переговоры, он не поддавался никакому давлению.

Ламар уставился в землю. Когда он вновь заговорил, то стекавшая с кончика носа вода заметно исказила его произношение.

– Трое детей. Его девочки-близнецы всего на месяц старше нашего сына, они всегда играли вместе… – Он не сдержался и заплакал, закусив нижнюю губу и прикрыв глаза.

Митч почувствовал себя совсем неловко, ему захотелось уйти. Он отвел взгляд в сторону.

– Мне очень жаль, Ламар. Очень.

Ламар взял себя в руки, но слезы еще текли по щекам. Митч посмотрел на кран, он дважды собирался попросить разрешения закрыть воду и оба раза решал потерпеть еще, если уж Ламар терпел. Вдруг это действительно поможет? Он бросил взгляд на циферблат – часа через полтора стемнеет.

– Это был несчастный случай? – спросил он.

– Мы знаем совсем немного. Они ныряли с аквалангами, и на лодке произошел взрыв. Инструктор, местный житель, тоже погиб. Сейчас там занимаются отправкой их тел сюда.