– Обещаю. 

– И не ходи туда больше. Уверен, это не единственный гейм-клуб в городе. Они не должны так обращаться с детьми. 

– Я не ребенок, – она зло фыркает и снова бросает взгляд на цветы на заднем сиденье. – Ну что ж, не буду отвлекать, а то у тебя, кажется, еще много дел. – Аврора торопливо отстегивает ремень безопасности. А потом чуть не запутывается в нем, когда тот отскакивает. – Я… эм… пойду. – Она все еще пытается совладать с ремнем и одновременно с этим перекинуть рюкзак через плечо. Это оборачивается тем, что замок бьет ей в уголок глаза, и она стонет. – Чертова штуковина.

Я протягиваю руку и спокойно отвожу ленту ремня в сторону. Щелчок, с которым он возвращается на место, звучит оглушительно в тишине салона. 

Аврора смотрит на меня пару секунд, то хмурясь, то жмурясь, то потирая место удара.

– Больно? – Я слегка наклоняюсь, чтобы проверить, не осталось ли ссадины. Рора напрягается, будто ожидает, что я коснусь ее, но это не произойдет. Во мне все еще остаются здоровые клетки мозга, которые не отмерли за время дороги. Спасибо Господу. 

Мне не следует касаться ее. Не только потому, что я знаю: по какой-то причине Аврора не фанатка даже самых невинных прикосновений, но и потому, что это выглядело бы… странно. Все этим вечером чертовски странно. 

– Не особо, – наконец-то шепчет она, когда начинает вновь дышать. 

И я, похоже, тоже. 

Аврора пробегается глазами по моему телу, а затем поднимается к лицу.

– У тебя грязь. – Она нерешительно протягивает руку и проводит дрожащими пальцами по линии моей челюсти. Я не шевелюсь. Замираю, как кинофильм, поставленный на паузу. Все мысли вылетают в окно, оставляя меня в беспорядке перед этой девушкой. Я тактильный до безумия и люблю прикосновения. Мои подруги Аннабель и Валери постоянно обнимают меня, а я целую их в щеку. Но то, что происходит с этой девушкой, ощущается иначе. Все кажется ярче и громче. 

– И здесь. – Аврора откашливается и указывает на мой джемпер. 

Я тяжело сглатываю и провожу рукой по волосам, слегка массируя кожу головы. Кажется, у меня начинается мигрень. 

– Я переносил мешок с землей. Видимо, испачкался. 

– Ты? – Она выгибает темную бровь. 

Я хмыкаю.

– Ты думала, что парни, которые занимаются танцами, не могут этого сделать? Шутки про лосины приветствуются. 

Мой друг Леви шутил по этому поводу до тех пор, пока действительно не стал моим другом, а не парнем, который раздражал меня до трясучки.

Аврора усмехается и покачивает головой.

– Я думала, что лорд не может этого сделать. 

– Что ж, как мы видим, может. 

Она кивает и тянется к ручке двери. 

Я наклоняюсь к заднему сиденью, чтобы вытащить из огромного букета три цветка. Видно, что они нравятся Авроре, а мне совершенно не жалко. А может, я просто хочу, чтобы она перестала быть такой колючей и напряженной. 

– Обещай мне, что не вляпаешься в неприятности. – Кончики наших пальцев соприкасаются на долю секунды, когда я вкладываю в ее руку бордовые каллы. Аврора приоткрывает губы и глубоко вздыхает. 

Я стискиваю зубы, потому что волосы на моей руке встают дыбом. Это похоже на прикосновение к глыбе льда, или, наоборот, к раскаленному углю. 

Аврора смотрит на меня, а я в ответ теряюсь в цвете ее глаз. 

Всегда ли они походили на хамелеона? Зеленые, которые то и дело меняют цвет на карий. 

– Обещаю, – тихо отзывается она и выскальзывает за дверь. 

Я смотрю ей вслед, чтобы убедиться, что она войдет в свой дом и по пути не наживет еще каких-нибудь проблем. 

Как только Аврора исчезает, с губ срывается: 

– Что, черт возьми, это было?