Но предсказание мистера Сэмпсона не сбылось. К концу недели Каупервуд знал финансовое положение мистера Уотермена и его компаньонов не хуже, чем они сами, или лучше – с точностью до одного доллара. Он знал, как распределены их счета, где бизнес идет наиболее удачно, кто поставляет хорошую и кто плохую продукцию – об этом свидетельствовали колебания цен в течение года. Ради удовольствия он перепроверил некоторые счета в гроссбухе, подтверждая свои догадки. Бухгалтерия интересовала его только как летопись, как история компании. Он понимал, что недолго будет заниматься этой работой. Должно случиться что-то еще, но он быстро и тщательно разбирался во всех подробностях комиссионного зернового бизнеса. Он видел, как из-за недостаточно быстрого сбыта товара, неудовлетворительных контактов поставщиков и покупателей, непродуманных деловых договоренностей с агентами компания – вернее, ее клиенты, так как компании не принадлежали никакие товары, – несла большие убытки. Человек может отправить баржу или вагон фруктов и овощей на предположительно выгодный рынок, но если десять других людей одновременно делают то же самое или другие агенты выбрасывают на рынок горы фруктов и овощей и нет возможности избавиться от товаров в разумные сроки, то цена обязательно упадет. Каждый день прибывали новые партии товаров, каждая со своими особенностями. Ему моментально пришло в голову, что он может принести компании гораздо больше пользы как агент, сбывающий крупные партии товара, но он не торопил события. Скоро все само встанет на свои места.

Генри и Джордж Уотермены были чрезвычайно довольны его бухгалтерской работой. Само его присутствие создавало ощущение надежности. Вскоре Фрэнк стал привлекать внимание Джорджа к состоянию некоторых счетов и давать рекомендации об обращении с ними, что чрезвычайно радовало пожилого господина. Он радовался также возможности облегчить свои заботы в сотрудничестве с этим разумным юношей.

Генри Уотермен решил испытать Фрэнка. Заказы клиентов не всегда получалось удовлетворять за счет имеющихся товаров, поэтому приходилось обращаться к другим поставщикам или на торговую биржу, и обычно это делал сам Генри. Однажды утром, когда накладные указывали на излишек муки и нехватку зерна – Фрэнк первым заметил это, – Уотермен-старший пригласил его в свой кабинет и сказал:

– Фрэнк, я хочу, чтобы ты разобрался, что можно сделать в этой ситуации. Завтра у нас будет завал муки. Мы не можем оплачивать складские расходы, а заказы не покроют излишки. С другой стороны, у нас нехватка зерна. Может, тебе удастся сбыть муку кому-то из брокеров и получить достаточно зерна для имеющихся заказов.

– Я постараюсь, – заверил Фрэнк.

Он знал из учетных книг адреса комиссионных контор. Ему было известно, что выставляют на торги местные коммерсанты и что могут предложить агенты, которые занимаются такими сделками. Это было как раз то, что ему нравилось: разрешать торговые затруднения, возникающие на рынке. Приятно было снова оказаться на свежем воздухе и ходить от двери к двери. Ему претили сидячая работа, писанина и бдение над книгами. Как он сам сказал годы спустя, «моя работа – это мои мозги». Сейчас он поспешил к основным комиссионерам, знавшим состояние мучного рынка и предлагавшим купить его излишки по той самой цене, которую он ожидал получить, так как в ближайшей перспективе затоваривания не ожидалось. Желают ли они прибрести с немедленной доставкой (то есть в течение сорока восьми часов) шестьсот баррелей превосходной муки? Он предлагает ровно девять долларов за баррель. Они не захотели приобрести всю партию целиком. Тогда он стал предлагать муку по частям, и одни согласились купить определенную часть, а другие – что-то еще. Через час все сделки были закрыты, кроме одного лота в двести баррелей, который он решил предложить оптом знаменитому маклеру по фамилии Гендерман, с которым его компания не вела никаких дел. Гендерман, здоровенный мужчина с курчавыми седыми волосами, обрюзгшим лицом и маленькими глазками, живо смотревшими из-под набрякших век, с любопытством уставился на Каупервуда, когда тот вошел в его кабинет.