Юм считает, что свободные действия – это такие действия, которые вызваны волевым актом и желанием действующего лица. Юм рассматривает человеческую волю как источник действий. В этом его мнение совпадает с мнением многих теоретиков либертарианизма. И все же он резко расходится с ними в том, что рассматривает человеческую волю исключительно как продукт воздействия внешних причин. Для него воля является всего лишь одним из многих элементов, приводящих к действию. Он отвергает идею о существовании случайности. Вера в случайности – не что иное, как недостаток знаний о действительных причинах. В определенных рамках предсказать человеческие действия вполне возможно. Подобные предсказания, разумеется, должны основываться на мотивах действующего лица, поскольку мотивы являются определяющим фактором выбора совершаемого действия. Мы не всегда можем предсказать действия человека, но лишь потому, что нам недостает знаний обо всей сложной комбинации причин и условий. Таким образом, Юм отрицает индетерминизм, а если для свободы необходимо отсутствие предопределенности, то и свободы не существует. Юм утверждает, что свобода существует в том понимании, что у нас есть возможность действовать или воздерживаться от действия согласно собственной воле. Такое понимание свободы предполагает, что свобода заключается в отсутствии принуждения, которое состоит в противоречии желаниям действующего лица. Юм также подчеркивает, что именно факт зависимости действий от действующего лица посредством причинно-следственной связи делает индивида морально ответственным за свои действия.

С точки зрения компатибилизма только свободный и несущий ответственность индивид может быть подвергнут санкциям, наказаниям и штрафам. Собака, действующая исходя из определенного набора предпочтений, полностью детерминированных генами и дрессировкой, вполне удовлетворяет критериям компатибилизма, определяющим свободного деятеля. И все же мы не считаем, что животные несут моральную ответственность за свои действия, подобно людям. Нам требуется как-то обозначить, в чем заключается разница. Нам нужно показать, что влияние на интенции действующего лица может быть «правильным», то есть происходящим из рациональных оснований[91]. Если причиной действия служат желания и предпочтения действующего лица, которые в свою очередь сформированы поощрениями и наказаниями (и при этом у действующего лица есть рациональные основания), то это лицо считается свободным и несущим ответственность.

Описывая позицию либертарианизма, я прибег к примеру с нищим: мое решение дать ему монетку недетерминировано, однако отчасти обусловлено моим убеждением, что мы должны помогать нуждающимся, а также целым рядом других причин. Либертарианец возразил бы на это, что я, находясь в той же самой ситуации, обладая теми же самыми убеждениями, и при соблюдении прочих условий, мог бы пройти мимо нищего и ничего ему не дать. Другими словами, я мог бы поступить иначе, чем я поступил. Компатибилист в такой ситуации скажет, что это невозможно, и если я решил поступить иначе, значит, существовала какая-то разница, которая и определила мое решение – или в моих предпочтениях, или в прочих обстоятельствах. Компатибилист считает, что я мог бы поступить по-другому только при условии, что обстоятельства, в которых принимается решение, были бы иными.

Проблема кондиционального анализа ситуации, в которой я «мог бы поступить иначе» заключается в том, что в конце концов мы приходим к рассмотрению действий, которые большинство интуитивно сочтет скорее несвободными, чем свободными. Давайте представим, что я страдаю тяжелой формой клаустрофобии, но вы об этом не знаете. Мы собираемся подняться на шестой этаж какого-то здания, и вы спрашиваете меня, поехать ли нам на лифте или подняться пешком. Разумеется, моя клаустрофобия заставляет меня выбрать лестницу. Мог бы я действовать иначе и выбрать лифт? Из-за моей фобии этот вариант для меня невозможен, и все же адепт кондиционального анализа сказал бы, что я в принципе мог выбрать лифт вместо лестницы, а следовательно, выбор лестницы является свободным поступком. Однако для этого требовался бы иной набор обстоятельств, например тот, в котором я не страдаю клаустрофобией. В результате мы приходим к абсурдному выводу, что я мог бы поступить по-другому, несмотря на очевидность того, что поступить по-другому я не мог. Мы можем рассмотреть и другой пример, в котором человек, страдающий психическим расстройством и не обладающий здравым рассудком, удовлетворяет условиям кондиционального анализа (поскольку если бы он не страдал психическим расстройством и захотел поступить иначе, он вполне мог бы это сделать) и тем самым считается свободным. Именно поэтому кондициональный анализ, основывающийся на предпосылке, что каждый мог бы поступить по-другому, не получил широкого распространения.