И лишь когда кабинет опустел, робко постучав в стеклянную дверь, снова вошла Света.

– Это что за лощёный хлыщ? – прошептала, смотря вслед Петрову.

– Петров… А-ля модельные агентства, – я в воздухе махнула пальцами, заключая слово в вымышленные кавычки. – Зато эго такое, будто он деток спасает. Придурок… Книгу написал. Надо ему название предложить «Мемуары сутенёра».

– Не смей, Кар, – расхохоталась Света, закрыла дверь и плюхнулась на диван. – Ты женщина одинокая, тебе деньги нужны. А он за свою прихоть готов отсыпать гору.

– Чёрт, а ведь мне Куталадзе по привычке деньги отправляет раз в неделю, так что пока у него не появится молодая и жадная, я в шоколаде. А вот ты не можешь не уколоть, да?

– Подруга, это называется «прививка». Буду колоть, пока болеть не перестанет. Просто хочу быть рядом, когда ты поймёшь, что прохлопала шикарного мужика! – она дёрнула бровью и отвернулась, пряча хитрую улыбку.

– Ну? И что за ЧП у тебя?

– А это не у меня, милая подружка, – Светка хлопнула себя по лбу, словно и забыла о том, что пришла не шоколадные конфеты из вазочки стырить. Она достала из кармана широких кюлотов телефон. – Бульварку читала?

– Ты же знаешь, что я не читаю это, – распахнула все окна, только бы прогнать тяжелый запах, оставшийся после Петрова, а когда обернулась, та уже стояла около меня, тыча телефоном мне в нос.

Хотелось отмахнуться, но взгляд зацепился за фотографию… Белоснежная яхта, до боли знакомая мне мужская фигура, а в нескольких метрах полуголая блондинка в крошечном бикини цвета перезрелого авокадо.

– Что это?

– А это муж твой… бывший. Потеряла мужика, он вон… На яхте с какими-то кралями рассекает!

– В Дубае?

– Нет, В Сочах… А что? – замерла Липатова, а потом вновь стала пролистывать новостную ленту, проверяя данные. – Ну точно, Сочи. Вот смотри…

– Тогда жди свежие новости из Дубая, – подхватила сумку, сверяясь с часами, и направилась к выходу. – Свет, давай договоримся? Ты можешь прививать меня сколько угодно, но вот видеть я этого не хочу…

– А что? Покалывает, да? – Липатова не отставала, на ходу подхватила свои вещи, махнула секретарю и в последний момент юркнула в двери лифта. – Кара, позвони ему!

– Зачем? Ему хорошо и весело!

– Кара, ну Левон горячий… Черт знает, что он там себе надумал тогда. Я же случайно бокал разбила… – Светка, конечно же, врала. Ничего не случайно. Подслушивала, а потом запнулась и упала, выронив бокал. – Просто скажи ему, что это я была тогда у тебя, а то этот горячий ревнивец надумал, наверное, чего-то! А хочешь, я сама всё расскажу?

– Стоп! Света, эта тема закрыта!

– Куталадзе, вы идиоты! – верещала подруга, опережая меня на служебной парковке. – Ну чего ты хочешь? Я же вижу, что мучаешься, уже сто раз пожалела об этом ужасном разводе! Ну, скучаешь же, Кара…

– Скучаю! Да, скучаю!!! Липатова, но я не хочу скучать, потому что привыкла! Понимаешь? Как понять, что моя тоска – она реальная, а не от того, что мы двадцать лет прожили вместе? А я любить хочу, да так, чтобы звёзды из глаз сыпались, – я так разозлилась, что с легкостью оттолкнула подругу и прыгнула в своё авто.

– Карина, если ты сейчас не остановишь Левона, то второй раз в узду он уже не вернётся! – Липатова захныкала, уже не зная, какими аргументами отрезвить меня.

– А я никого останавливать не собираюсь. Ясно? Сама подумай, если Левон счастлив, то для чего мне возвращать его в лоно семьи? Ни он, ни я не знаем, что такое любовь. Ну не было у нас шанса… Да, так бывает. Да, дураки. Я вот полгода назад проснулась и поняла, что, возможно, держу рядом с собой человека. Это привычка, привязанность, кандалы. Тогда я первой завела разговор о разводе, а Левон поддержал. Я не давила, не уговаривала… Это было обоюдным решением, ты понимаешь? Я ни в коем случае не снимаю с себя ответственности, но и жить как раньше нельзя…