Когда мы переходим на нужную ветку. Я наконец сдаюсь и падаю без сил, на первую свободную лавку.

— А мороженое?

Две пары требовательных глаз внимательно так смотрят на свою тетку, а мне сейчас хочется если не сдохнуть, то хотя бы минут десять просто посидеть, а лучше полежать…

***

Покой нам только снится, и когда мы доезжаем до своей станции, поднимаемся наверх, выходим из метро и плетемся в кафе, где я банкую и покупаю двум непоседам обещанное мороженое.

Эх, хорошо нас не видит моя мама! Спасибо, тебе предприятие хладокомбината «Пингвин-Мингвин», что ты так хорошо заботишься о своих сотрудниках и оплачиваешь им путевки в санатории.

— Яр, а дяденька красивый, — внезапно выдает Сонечка облизывая шарик со вкусом клубники.

— Не заметила, — отрезаю, и делаю вид, что мне совершенно все равно.

Не дают детки-конфетки расслабиться, я толком и отдышаться еще не успеваю, а тут уже снова сватовство начинается.

— Зря, с ним не познакомилась, — откусывает край вафельного рожка Сашка, — у него такая лошадка красивая на машине прикручена была, мы в нее же целились, скажи, Сонь?!

Сашулька любит шоколадное мороженое, ей я купила аж три шарика.

— Угу, — подтверждает вторая сластена.

— Никакие дяденьки с лошадками, меня не интересуют, — холодно проговариваю, — давайте ешьте, и домой. С меня на сегодня хватит! Два неслуха!

Перегибаю немного, но и они хороши. Это же надо такое устроить, а если бы вместо меня сегодня была мама?..

И я знаю ответ на этот вопрос: а ничего бы не было!

Мама же это, как плохой полицейский. У нее не забалуешь. Ей стоит только строго посмотреть на девчонок, как они сразу как шелковые.

Так и называет эта двоица «Шелковое поведение».

А я тютя, не умею их уничижительно взглядом дрессировать. Девчонки из меня веревки вьют, считают не мамой, а третьей подружкой. Вот и вытворяют чего хотят. За размышлениями я совершенно не замечаю ничего и никого вокруг, только понимаю, что что-то не то, когда глаза моих племяшек становятся в половину их лиц, большие и испуганные.

— Вот вы и попались, рыжие ведьмы! Отмечаете? — галстук упирается ладонями о поверхность круглого стола, снимает солнцезащитные очки и водружает их себе на голову.

Мы же молчим. У девчонок мороженое потекло, слизывать не успевают, не до этого.

А затем я открываю рот и на стрессе ляпаю:

— Дяденька, вы кто?

3. Глава 2

Богдан

«Дяденька», — эхом раздается в голове.

Она издевается сейчас?

Всматриваюсь в лицо ведьмы, и лучше бы я этого не делал. Твою налево, разноглазка…

В подсознании, что-то ворочается такое знакомое, но как заворочалось, так и залегло на задворки памяти.

— Это вот им я дяденька, — указываю на двух девчушек одинаковых с лица. — А для тебя, Богдан Андреевич Горский, — отодвигаю четвертый стул и сажусь с ведьмой рядом.

Очки снимаю с головы и кладу на стол. Развязываю галстук, расстегиваю три пуговицы в районе воротника и закатываю рукава — жарко.

— Я вас не приглашала за наш столик, Богдан Андреевич, — тут же находится это бесстыжая девка.

Я смотрю на девчонок, затем на их мамашу. Молодая больно, но кто его знает, сейчас время такое, что уже ничему не удивляешься.

— А мне оно не требуется, ваше приглашение… — смотрю на девчонок, рыжие, мелкие, монстры, сидят и даже не моргают, вперили в меня две пары глаз, а сами…

У меня чутье на таких умниц, с виду ангелы, а в душе бестии, а эти просто маленькие еще, но мужикам дадут прикурить когда подрастут. — Я буду краток, ремонт машины ложится на вас.

Старшая ведьма сглатывает и взгляд такой предупреждающий, того гляди проклянет, зараза рыжая.