В комнате раздались шаги, и дрожь пробежала по всему моему телу. Илья прилег рядом, обнял за талию и прижал к себе.

Надо это сделать! В следующий раз должно быть не так мерзко.

Я обернулась к нему и припала к его губам. Он обхватил мое лицо и, всматриваясь в глаза, прошептал:

– Глупая, что ты творишь?

Я прикусила до боли нижнюю губу и, вдохнув больше воздуха, отозвалась:

– Только так ты не будешь ходить к своей девушке…

Илья уложил мою голову к себе на грудь и нежно погладил по волосам.

– Глупости, я и без этого не буду к ней ходить. Мы с ней поговорили, она все поняла. Три месяца я буду тебе верен.

Слезы скатывались на его грудь, а он продолжал меня гладить по волосам и шепотом спросил:

– Зачем ты это делала? Неужели ты правда думала, что я тобой воспользуюсь?

Я сглотнула ком в горле, и на моем лице дрогнула улыбка. Он не собирался меня обижать…

– Это на почве нервного срыва. Отец мне дал указания привязать тебя к себе через постель… Ссылался на то, что тебе нужен секс и, не получив его от меня, ты пойдешь к своей девушке.

Илья усмехнулся, прижимаясь губами к моей макушке.

– Забудь, это все чушь. Обещаю, пока ты живешь со мной, я с ней не увижусь… И я заканчиваю нашу личную игру. Я вижу, что ты просто маленькая запуганная девочка и твое сердце точно не каменное… Ты можешь любить, просто еще не встретила того, кому готова подарить свое хрупкое сердечко. И я не хочу его забирать… Игра закончена, без победителей и проигравших.

Тело опять пробила дрожь и боль. Я не желала заканчивать игру. Мне хотелось ощущать его объятия и поцелуи не только на публике, но и дома без зрителей. Мне понравилась игра… Но это ненормально. Если раньше мне казалось, что я не могу в него влюбиться, то теперь я поняла, что уже нахожусь на грани. Так что правильно, игру и правда стоит прекратить, поскольку я в итоге останусь одна. Илья безжалостно выкинет и растопчет подаренное мною сердце. А такого допускать никак нельзя.

И, собравшись с мыслями, я с болью прошептала:

– Ты прав…

Парень прижал меня крепче к себе и не своим голосом спросил:

– Кира, ты уверена, что отец тебе родной? Просто в голове не укладывается…

Я усмехнулась и, приподняв голову, посмотрела на Илью.

– Отец, едва я родилась, сделал ДНК-тест, и девяносто девять процентов указывает на наше с ним родство.

Илья провел пальцем по моей скуле, всматриваясь в глаза.

– Как твоя мать могла сойтись с таким человеком? – спросил он, качая головой.

– Так же, как и я с тобой… Только ей не так повезло, как мне. И брак у них считался настоящим, ни о каком разводе и речи быть не могло…

Парень отвел взгляд от меня и, нервно сглотнув, задал очередной вопрос:

– За что отец тебя ненавидит?

Слова ударили в сердце, я знала, что это правда. Но слышать это от кого-то другого было больно.

– Он хотел мальчика. И когда матери сказали, что будет девочка, он начал ее избивать, желая добиться выкидыша. – Я усмехнулась, укладывая голову на его груди, и продолжила: – Но я оказалась живучей. Мать родила меня на восьмом месяце, недоношенной. При родах у нее начали отказывать почки и все остальные органы. И врачи понимали, что спасать нужно девочку. – Я перевела дыхание и крепче прижалась к Илье. – Поскольку семья Лебедевых была всегда окружена прессой, сдать в детдом меня не могли… Отец даже Кирой меня назвал только потому, что хотел сына Кирилла. И вся его ненависть только из-за того, что я девчонка. Ну и из-за того еще, что я в детстве не со зла испортила очень важный договор… последствия этого ты уже видел на моей пояснице.