– Уверен, – твердо произнес я. – Сейчас как никогда уверен, что Юля поторопилась умирать.

– Давай сообщим информацию в СМИ, мол, погибла в катастрофе? Или лежит в клинике в коме? Ты всех за нос водить, как долго собираешься? Все равно не отвертеться потом. Неизвестно, какие фортеля потом эта твоя копия выкинет…

Меня уже начинал выводить из себя этот разговор и настрой Сергея, но был один нюанс, который мешал сделать так, как он советовал. И я бы обязательно прислушался к его словам, если бы не одно «но», с которым я ознакомился сегодня, получив по почте копию завещания Абрамова от его адвоката.

– Буду водить за нос до оговоренных сроков в завещании, – шумно выдохнул я.

Поднялся на ноги, подошел к стеллажу, взял на одной из полок черную папку и бросил ее на стол перед Сергеем.

– Абрамов своей семьи толком никогда не имел и уж больно переживал при жизни за мои семейные ценности. В Юле души не чаял. Как думаешь… – задумчиво протянул я, возвращаясь в кресло, – мне проще устроить воскрешение мертвецов, чтобы они исправили свои ошибки, или найти похожего живого человека и просто потянуть немного времени?

– Какая страница? – Сергей подошел к столу и взял в руки папку, в которой находился договор опеки и копия завещания Абрамова. Сразу понял, где собака зарыта.

– Да там всего она одна, пробегись глазами до конца.

– Ох, твою ж мать! – выругался он, когда дочитал. – Все один к одному, – захлопнул папку и швырнул ее обратно на стол. – Ни черта ты не получишь обратно свою долю, пока пятнадцать лет не исполнится вашему браку с супругой... Вот Юлька! Всегда была оторва, даже умереть по-человечески не захотела. Но и ты тоже хорош. На хрена такие документы подписывал? У тебя ведь с мозгами всегда полный порядок был!

– Знал бы, где упаду, соломки подстелил. Все активы с Абрамовым мы объединили еще до того, как я узнал, что Юля увлеклась наркотиками. Отдавать свою долю Разумовскому я естественно не намерен в случае неисполнения пунктов в завещании. И Артем не игрушка, чтобы туда-сюда ходить по рукам. В общем, полгода мне необходимо, чтобы вступить в наследство, а там договор опеки пролонгируется автоматом вплоть до совершеннолетия Артема, – поднял глаза и серьезно поглядел на Сергея.

– А потом? Может быть, Юля полгода как-нибудь протянула бы? Хотя в таком состоянии, в каком я видел ее в последний раз… – тяжело вздохнул Сергей и покачал головой.

Я вспомнил ее сухое и изможденное тело с проступающей сеткой вен, и в районе сердца неприятно кольнуло. Захотелось подняться с кресла и поехать домой, закрыться в своей раковине и не решать никаких проблем как минимум еще месяц или полтора, пока окончательно не приду в себя.

– Потом… – продолжил я спустя паузу, когда картинка моей умершей жены рассеялась перед глазами. – Заключим договор с девушкой, похожей на Юлю, встретим Артема, пообщаемся с адвокатом Абрамова, отыграем годовщину свадьбы, оформим все документы, и девочка свободна. Придется немного поиграть на публику роль моей жены. Несложная как по мне миссия.

– А после этого устроишь Юле достойную смерть? Девчонку в гроб вместо нее тоже положишь, доигрывать свою роль? – меня аж передернуло от реплики Сергея.

Не понимаю, что на него нашло. Мне и самому эта идея с фиктивной женой не казалась блестящей, но время играло против меня. Допустить, чтобы опека перешла Разумовскому, я не мог, и дело было даже не в деньгах, а в глупости Абрамова, который не подумал о форс-мажорах.

– За тот ценник, что плачу еще и дышать не будет в этот момент, – резко обрубил Сергея, чтобы не забывал кто здесь главный. – Так далеко я еще не думал, – смотрел на него, а у самого все клокотало внутри от гнева, что он сейчас затрагивал эти темы.