– Марина подписала с вами договор, зная, что необходимо будет занять место вашей настоящей жены?

– Да, – твердым голосом ответил Павлов. – Я не такая уж важная шишка и знаменитость, но довольно обеспеченный человек, а в моих кругах информация, если ее не контролировать, распространяется очень быстро. Поэтому мне важно на какое-то время сохранить видимость благополучия.

– Видимость благополучия? – словно эхо повторяла я за мужчиной, осмысливая услышанные слова. – Я все равно не соглашусь на эту авантюру! У меня не получится играть роль вашей жены... Понимаете, не получится!?

– Я не спрашиваю твоего разрешения. Я уже везу тебя к себе домой. И, как уже говорил ранее, мне все равно, кто из вас двоих будет играть роль моей супруги. Это частично решенный и оплаченный вопрос. Надеюсь, по-семейному вы разберетесь в итоге и поделите средства так, как вам будет это необходимо. Только в моем мире «простите, я не знала», «я не могу» и прочими отговорками дела и вопросы не решаются. Ошибки стоят очень дорого.

Я не могла представить себе ситуацию, в которой этот человек потерял хотя бы часть своей самоуверенности. Даже там, в телевизоре, он выглядел решительным и заставлял окружающих наблюдать за ним, открыв рот. Вот и сейчас он продолжал сыпать доводами и усыплять мою бдительность спокойным голосом и вразумительными речами.

– Вы, кажется, не понимаете... но я не обязана… – начала я, но осеклась, потому что мужчина схватил меня за больное плечо и слабо надавил на него.

Я взвыла больше от неожиданности, чем от боли, испугавшись, что он позволял себе такие вопиющие вещи. Его глаза прожигали мое лицо нехорошим огнем.

– Здесь я диктую правила, и я снова повторяюсь, хотя не люблю этого делать. Мне ровным счетом все равно, кто из вас двоих будет занимать это место. Договор подписан, деньги уплачены, твой паспорт находится у сестры, ее паспорт и водительские права у меня на руках. Что ты будешь делать в данной ситуации? В полиции у меня связи. Но даже при всем раскладе тебе навстречу никто не пойдет, уж я об этом позабочусь.

Мне совсем перестал нравиться этот разговор, и я поймала себя на новом чувстве, которое не обличало бы моего страха перед этим мужчиной – раздражение.

15. 15

Нина

– Вы… вы поступаете мерзко и причиняете мне сейчас боль... – я постаралась сбросить его руку со своего плеча, но хватка мужчины окрепла. 

– В таком случае предлагаю смириться с моим решением и выслать лучи благодарности и тепла своей сестре, которая уготовила для тебя такую роль. Можешь на досуге поинтересоваться у нее, зачем она так поступила с тобой, но когда это получится сделать – я не знаю. Ее телефон недоступен. А я не ищейка, чтобы объявлять ее в розыск в Интерпол, когда передо мной сидит копия моей жены. 

– Это называется принуждением… – Павлов язвительно усмехнулся, услышав эти слова. – Вы ведь понимаете, что насильно везете меня сейчас в свой дом и будете в нем удерживать тоже силой?

– В моем мире это называется деловыми отношениями. Ты можешь не переживать, девочка, эти полгода пройдут для тебя в исключительной роскоши, а я не вижу причин с твоей стороны сопротивляться такому подарку судьбы. Когда еще обычной медсестре и официантке представится возможность пожить на широкую ногу в настоящем дворце и почувствовать себя Золушкой?

– Я не хочу...

– Понимаю. Как и ты понимаешь, что я далеко не принц, но выхода у тебя особо-то и нет, а те варианты, что ты мне предлагаешь, меня не устроят. Я могу стать для тебя  нечто золотой рыбки, но только с одним условием, что ты будешь хорошо себя вести и слушаться меня. Лишь в этом случае я смогу исполнить твою мечту и оплатить учебу в ординатуре, а заодно спишу вам с сестрой все долги, закрыв глаза на ваши выходки.