Я с опаской поглядывала по сторонам и пыталась найти выход из сложившейся ситуации. Пока я знала одно, что бы там не вытворила Маринка, пусть Павлов ищет ее, и она отвечает за свои проступки. А я хотела домой, в свой отпуск и в свою жизнь, а не играть чужие роли, какие бы деньги мне платили и какие бы долги на меня не вешали. 

Кажется, я прикрыла глаза за всеми этими мыслями и провалилась в дремоту. Я ощущала себя разбитой и уставшей, испитой до дна, доведенной до отчаяния. Сквозь сон я почувствовала в палате чье-то присутствие, словно кто-то смотрел на меня, не отрываясь, и вторгался в мое сознание. Я резко открыла глаза и повернула голову в сторону, встречаясь с темным взглядом Павлова, человеком, которому моя сестра задолжала кучу денег.

Во взгляде мужчины промелькнули стальные оттенки, и его лицо превратилось в глыбу льда.

– Ну, что, спящая красавица пришла в себя?

Павлов приблизился ко мне, отсоединил меня от капельницы, приложил ватный диск к сгибу локтя, согнул мою руку и не спускал все время с моего лица темного взгляда. Я таких красивых и в то же время устрашающих глаз еще никогда не видела за всю свою жизнь.

– Поднимайся, поедем домой,  – он ни разу не повысил тон, однако в ровном голосе этого мужчины была такая угроза, что ни один человек в здравом уме не захотел бы с ним связываться. Но я была не в здравом уме, я была человеком, доведенным до крайней точки отчаяния.

– Вы отвезете меня ко мне домой? – уточнила я, не в силах отвести от него взгляда, и как завороженная смотрела в его непроницаемое лицо.

– Я отвезу тебя к себе домой.

Я приподнялась, прикрывая свое тело простыней.

– Выйдете, я оденусь. Для начала мы поговорим. Я хочу услышать от вас объяснения, почему должна исправлять ошибки других людей, – произнесла я с надменным видом.

Рот мужчины искривился в усмешке, а его глаза опустились вниз. Он быстро осмотрел меня оценивающим взглядом, будто мое тело не прикрывала белая тонкая ткань.

– Твоя одежда, в какой тебя привезли сюда, увы, лежит в мусорной корзине. Она была вся в крови и в грязи, и я не уверен, что эти куски тряпок было разумно отдавать в химчистку. Я распорядился, чтобы их выбросили, – я крепко сжала зубы и гневно поглядела на мужчину.

Я не нашлась, что ответить, задохнувшись от возмущения. Не знаю, как такое было возможно, но, несмотря на красоту мужчины, его силу, высокий рост и напускное спокойствие, я испытывала к нему презрение.

– В сумке и вещах, какие мой человек взял на первое время из твоей квартиры, подходящих и хороших вещей тоже мало. Кроме нижнего белья. Попрошу медсестру выдать тебе халат, – говорил он спокойным голосом, задевая тем самым мое самолюбие.

– Нижнего белья? Ваш человек рылся в моем нижнем белье? Да что вы о себе возомнили? – гнев с новой силой вскипел в моих венах.

Судя по всему, мужчина забавляла эта ситуация, потому что его оскал стал шире, а в глазах блеснул победоносный огонь. Он отошел к стулу, и я только сейчас заметила на том черную сумку, с которой часто ездила к тете Варе в деревню. Павлов открыл ее и, достав лифчик, кардиган и юбку, повернулся ко мне лицом.

– Что вы… Я не буду при вас одеваться! Положите мои вещи обратно и выйдите из палаты! – воскликнула я.

У меня совершенно не было причин смущаться, размеры моих округлостей, несмотря на худенькую фигуру, были в самый раз, и лифчиков с пуш-апом отродясь в моем арсенале не было, но позволить этому незнакомцу трогать мое белье, да еще и прикасаться ко мне, не говоря уже о том, чтобы снять с меня сейчас простыню и увидеть обнаженной... Это было уже слишком!