Он усмехается.

- Тяжело будет тебе, Арина. Нужно ведь будет научиться смотреть на меня влюбленными глазами, а не этим презрительно-колючим взглядом. А это куда сложнее, чем просто не посмотреть на чью-то задницу.

Он делает еще один глоток, а я отвожу взгляд в окно. Тут он прав. Это сейчас мы наедине, я могу говорить, что думаю (ну относительно, но могу), смотреть, как хочу. А в обществе придется выдавливать из себя улыбки.

Яров кидает взгляд на часы и говорит:

- В следующий раз встреча вечером, и выбери место, куда ходят не только дети до двенадцати, хорошо? – ответить не успеваю, потому что он продолжает. – Ты ведешь какую-то сеть, как я понял, типа концептуально… - Я смотрю исподлобья. Этим типа Влад показал все отношение к моим фотографиям. А я, и правда, стараюсь сделать его интересным – и для меня, и для подписчиков. Ищу кадры, в которых есть настроение, сюжет, жизнь, красота. Но это, конечно, ерунда, это вам не политическая карьера. – Нужно сделать фото, чтобы было понятно, что у тебя встреча с мужчиной, но без конкретики. Ну и текст какой-нибудь, это уж ты сама.

- Ты что, смотрел мой аккаунт? – все-таки позволяю себе удивиться.

- Краем глаза. Идея не моя.

Понимающе киваю.

- Маркетолог рулит?

- Да. Справишься с задачей?

Я пожимаю плечами, снова глядя в окно. Обдумываю, а потом предлагаю:

- Может, фото в машине?

- Не вопрос. Доедай мороженое, я на улице.

Яров допивает кофе одним глотком и выходит из кафе. Кому-то звонит, периодически хмурится, что-то говоря. Я оставляю пиалу с растаявшим мороженым и иду на выход. Идея фото рождается, когда вижу Влада стоящим у машины и постукивающим пальцами по крыше. У него красивые руки – большие ладони с длинными пальцами, немного проступающие полоски вен, прячущиеся под манжетами рубашки.

В моем аккаунте фото мужчин встречаются, если мне удается подловить классный кадр на улице или в институте. Постановочные только со мной или девчонками. Мне вдруг становится интересно, и когда Влад кладет трубку и смотрит на меня, я говорю:

- Садись за руль, буду тебя фоткать.

Яров открывает машину, кидает телефон на консоль, и, усевшись на водительское место, смотрит на меня.

- Руки на руль, вот так, - управляю я, создавая нужную картинку. – Теперь не двигайся.

Я включаю камеру на телефоне и примеряюсь к кадру. Все время получается ракурс немного сбоку, не так, как я вижу. Хмурюсь, залезая на заднее сиденье, а потом опять возвращаюсь к водительской дверце. Яров терпеливо молчит, хотя взгляд говорит о многом.

- Хочу идеальный кадр, - объясняю я, - чтобы взять как будто с твоего места.

Он бросает на меня взгляд, а потом сграбастывает одной рукой и сажает к себе на колени, возвращая руку на руль. Меня моментально окутывает энергетикой этого мужчины и запахом туалетной воды. Его руки по сторонам от моего тела, я словно взаперти, в ловушке.

На мгновенье теряюсь, а потом напоминаю себе, я здесь с целью сделать фотографию. Нацеливаюсь на руль, мне приходится отодвинуться назад,замираю, когда касаюсь спиной мужской груди, а на шее чувствую дыхание. Я нервно нажимаю на кнопку на экране, уже не гонясь за картинкой, потом что-нибудь выберу, все равно. Выключаю камеру и слышу вопрос:

- Все получилось?

Поворачиваю голову и оказываюсь лицом к лицу с Владом. Подмечаю, какие длинные и пушистые у него ресницы, они светлые, потому с расстояния не разглядеть.

- Да, все хорошо, - выдыхаю в ответ.

- Ну и хорошо.

Мы так и смотрим в глаза друг другу, находясь на расстоянии в несколько сантиметров. Отчего-то в салоне становится очень душно, несмотря на открытую дверь, а сердце в груди стучит сбивчиво. Мной овладевает томительное ожидание, хотя спроси, чего я жду – я и сама толком не отвечу.